Читаем Конфликт «внутреннего» и «внешнего» человека в киноискусстве полностью

Мы характеризовали реальность и игру как соседствующие и в то же время друг друга исключающие типы бытия. Такой подход представляется органичным с точки зрения христианской картины мира[591] и русской религиозной мысли в частности. Игра принадлежит существенно иному типу бытия, игра ступенью ниже реальности, хотя и находится с нею на одной бытийственной оси. Приметы оппозиции реальности и игры в русском умозрении не нужно искать долго. Так, Бердяев противопоставляет человеку как реальному единству личности человека как игру природных и социальных сил. Человек на его пути к самому себе как к личности все менее и менее зависит от внешних обстоятельств, принимающих вид социальной или природной стихии. Разработанная русской культурой, включая и философию, «метафизика сердца» трактует реальность как границу двух миров, то есть вплетает мистическую нить в предметную действительность, в отношения людей, стремясь поднять их над обыденностью, над «мудростью мира сего», которая есть «безумие пред Богом» (1Кор 3, 18–19). «Божественное безумие для Паскаля – пишет А. Мень, – это видение реальности, не умещающейся в рамках обычной логики»[592].

Реальность постоянно выходит за положенные ей рассудком пределы и этому же она учит личность. Только преодолевая самое себя, личность, воплощающая Божий замысел, становится сама собой. Реальность противостоит царству биологического человека, той обыденности, над которой игра хотя и возвышается, скрашивая и облагораживая обыденность, но никогда не теряет ее из виду. Так, не рискующий пуститься в открытое море корабельщик держится берега, «логики твердых тел». Текучесть реальности, ее способность переливаться за свои края, цветаевское «За каждым валом – даль, за каждой далью – вал»[593] страшит адепта здравого смысла.

Реальность и игра как тема художественного фильма рассмотрены нами на примере пяти частных случаев противоречия между реальностью и игрой, или пяти «сюжетов». Перечислим их в контексте кинокартин, к которым мы обратились.

Реальность и игра в другого, как внешнее ролевое существование, может быть названа темой таких фильмов, как «Солярис»

А. Тарковского, «Охота на лис» В. Абдрашитова, «Эта спортивная жизнь» Л. Андерсона, «Простая формальность» Д. Торнаторе, «Дама с собачкой» И. Хейфица, «Прекрасная спорщица» Ж. Риветта, «Кто боится Вирджинии Вулф?» М. Николса, «Белые ночи» Л. Висконти, «Правила игры» Ж. Ренуара, «Сказки туманной луны после дождя» К. Мидзогути, «Дух улья» В. Эрисе, «Одиночество бегуна на длинные дистанции» Т. Ричардсона, «Персона» и «Час волка» И. Бергмана. В этих фильмах повествуется о том, как личность снимает маску, побуждавшую ее не быть, а казаться. Снимающий маску бросает вызов внешнему существованию. Он готов идти до конца, чтобы пробиться к своему подлинному «я». Но иногда маску снять невозможно, настолько личность слилась с Персоной, с личиной. Приросла маска к атлету Фрэнку Мэчину из фильма «Эта спортивная жизнь», к художнику Юхану из «Часа волка», а писатель Онофф из «Простой формальности» снимает ее уже за чертой существования.

Реальность и иллюзия, как распыление символической глубины вещей, тема таких кинокартин, как «Расёмон» А. Куросавы, «Гражданин Кейн» О. Уэллса, «Зелиг» В. Аллена, «Блоу-ап» М. Антониони, «Жилец» Р. Поланского, «Персона» И. Бергмана. На их примере мы имели возможность убедиться в подлинной таинственности любого события. Авторы этих фильмов попытались «вырвать» событие, а заодно и смысл человеческого существования из круга привычных, а потому неизбежно ложных представлений. Истина неудержима в своем движении, вечно не завершена, но ей невозможно отказать в целостности, в безусловности. Истина ускользает, но не потому, что относительна, а потому, что она – символ Высшей Реальности. Путь к Истине, к Непостижимому – это путь от вещи, как эмпирического бытия, к символу вещи, как бытию одухотворенному. Это путь к реальности сердца, к «тайносплетению незримости». Тайна чащи в «Расёмоне», парка в «Блоуапе», квартиры в «Жильце», последних слов в «Гражданине Кейне», частного существования в «Зелиге», – всё это метафоры подлинного события, то есть реальности духовной.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Кошачья голова
Кошачья голова

Новая книга Татьяны Мастрюковой — призера литературного конкурса «Новая книга», а также победителя I сезона литературной премии в сфере электронных и аудиокниг «Электронная буква» платформы «ЛитРес» в номинации «Крупная проза».Кого мы заклинаем, приговаривая знакомое с детства «Икота, икота, перейди на Федота»? Егор никогда об этом не задумывался, пока в его старшую сестру Алину не вселилась… икота. Как вселилась? А вы спросите у дохлой кошки на помойке — ей об этом кое-что известно. Ну а сестра теперь в любой момент может стать чужой и страшной, заглянуть в твои мысли и наслать тридцать три несчастья. Как же изгнать из Алины жуткую сущность? Егор, Алина и их мама отправляются к знахарке в деревню Никоноровку. Пока Алина избавляется от икотки, Егору и баек понарасскажут, и с местной нечистью познакомят… Только успевай делать ноги. Да поменьше оглядывайся назад, а то ведь догонят!

Татьяна Мастрюкова , Татьяна Олеговна Мастрюкова

Фантастика / Прочее / Мистика / Ужасы и мистика / Подростковая литература
100 легенд рока. Живой звук в каждой фразе
100 легенд рока. Живой звук в каждой фразе

На споры о ценности и вредоносности рока было израсходовано не меньше типографской краски, чем ушло грима на все турне Kiss. Но как спорить о музыкальной стихии, которая избегает определений и застывших форм? Описанные в книге 100 имен и сюжетов из истории рока позволяют оценить мятежную силу музыки, над которой не властно время. Под одной обложкой и непререкаемые авторитеты уровня Элвиса Пресли, The Beatles, Led Zeppelin и Pink Floyd, и «теневые» классики, среди которых творцы гаражной психоделии The 13th Floor Elevators, культовый кантри-рокер Грэм Парсонс, признанные спустя десятилетия Big Star. В 100 историях безумств, знаковых событий и творческих прозрений — весь путь революционной музыкальной формы от наивного раннего рок-н-ролла до концептуальности прога, тяжелой поступи хард-рока, авангардных экспериментов панкподполья. Полезное дополнение — рекомендованный к каждой главе классический альбом.…

Игорь Цалер

Музыка / Прочее / Документальное / Биографии и Мемуары