Конфликты в Кремле. Сумерки богов по-русски

Глава VI . МОГУТ ЛИ УЖИТЬСЯ МИЛОСЕРДИЕ И ГОСУДАРСТВЕННЫЙ РЕЗОН, СВОБОДА СОВЕСТИ И АТЕИЗМ?

Серия моих записок М. Горбачеву так или ина­че замыкалась на издревле будоражившую людей дилемму — на соотношение двух типов мышления, двух начал, что еще называются душами и заведу­ют поступками индивидуумов. Одно полушарие го­ловного мозга калькулирует, вычисляет, примеряет, ориентируясь на кг, км, часы и секунды, доллары и рубли. Другое — селектирует «хорошо или плохо», сообразуясь не с удобством и выгодой, а больше с этикой, культурой, нравственностью. Констатация, положим, не ахти новая, но актуальная. Гипертро­фия первого ведет к хищничеству, а погружение во второе — к парению в облаках.

Попытки восстановить мои авторские права на записку по делу Маттиаса Руста и на меморандум относительно празднования тысячелетия введения христианства на Руси окончились пока безрезуль­татно. Жаль, потому что эти далекие один от другого сюжеты могли бы проиллюстрировать не композицию декораций, выставлявшихся для все­общего обозрения, а некоторые подспудные тече­ния и приметные водовороты перестройки.

Перелет М. Руста из Финляндии в Москву с по­садкой на Красной площади наделал массу шума. Понятие «фурор» тоже подошло бы, если бы пре­словутый государственный резон не подмял эле­ментарное милосердие. Юноша совершил почти невозможное — он прошил тысячекилометровую борозду через слывшую чуть ли не самой совер­шенной в мире систему ПВО и доказал, что жизнь богаче на сюрпризы любой фантазии. Таким, кста­ти, был мой спонтанный комментарий на вопрос одной гамбургской газеты: поблагодарить бы М. Руста за то, что протер всем очки, и отправить к родителям домой с советом не повторяться. Я искренне надеялся, что советская сторона ве­ликодушием по отношению к юноше запечатлит новое мышление в деле. Не только надеялся, но публичными выступлениями старался показать М. Горбачеву преимущества именно такого поряд­ка действий.

Развитие, однако, приняло другое направление. Мне было невдомек, что генеральный искал в ту пору безотказный предлог, позволявший ему взнуздать и засупонить военных. Генералы и ад­миралы — не партсекретари в регионах и отчасти в республиках. Здесь перевыборы не назначишь, чтобы «демократически» избавиться от неугодных. И вдруг как манна небесная М. Руст. Нежданный и столь желанный подарок.

Наполеон в деланном гневе швырял на пол дра­гоценные фарфоровые сервизы. Наш государь при­нялся расшвыривать головы военных. В отставку отправились министр обороны С. Соколов, командующие ряда военных округов и родов войск, гене­ралы, просидевшие лишнюю пару-другую штанов в центральном и периферийном аппарате управ­ления. «Неблагонадежных» списывали с действи­тельной службы пачками. Исторические параллели просятся на кончик пера. Но они всегда условны и подчас опасны. Не буду их выстраивать. Ограни­чусь замечанием: легкомоторная «Цесна» М. Руста возымела эффект, которому могло бы позавидовать крыло стратегической авиации США.

Советским вооруженным силам пришлось при­нять на себя ушаты грязи, как если бы было про­играно жизненно важное сражение. Запевалой вы­ступал М. Горбачев. Его старались превзойти соратники и будущие (или уже тогдашние?) кон­куренты. С этого момента армия, авиация и флот утратили репутацию баловней нации и причитаю­щийся солдату в любой стране иммунитет против поношения. Вооруженные силы вошли в трясину затяжного кризиса и нескончаемых реорганизаций.