Конфликты в Кремле. Сумерки богов по-русски

Февральский (1990 г.) разговор между М. Горба­чевым и Г. Колем выполнял несколько назначений. Пора было предать забвению тягостный инцидент, весьма омрачивший климат советско-западногер­манских отношений ^[20], а по результатам сопоставле­ния позиций, как они могли быть изложены, пред­стояло заключить, наличествуют ли предпосылки для договоренности и располагает ли СССР в ли­це канцлера солидным партнером для превращения шанса в реальность. Я находил, кроме того, целе­сообразным прозондировать, насколько поддаются синхронизации поворот в германской проблеме и расчистка европейской действительности от дефор­маций «холодной войны». В западной прессе печата­лись со ссылками на правительство ФРГ материалы, в которых говорилось, что развитие в Восточной Европе обогнало представления об обязательности для объединенной Германии членства в НАТО. Г. Колю вкладывались в уста слова, что на сей счет у Бонна имеются разночтения с Вашингтоном. В чем они состояли, стоило выяснить.

Текст моих тезисов-рекомендаций М. Горбаче­ву к февральскому обмену мнениями с Г. Колем, датированных 10 февралем 1990 года, приводится в приложении 16. Тезисы предварялись двустраничной запиской, в которой оттенялся ряд узло­вых моментов в развитии германской проблемы (см. приложение 17).

Судя по записи беседы ^[21], мои соображения были учтены лишь отчасти. Стороны констатирова­ли, что немцам надлежит самим решать вопрос о единстве нации, самим делать выбор формы го­сударственного устройства, а также определять, в какой момент, в каком темпе и на каких услови­ях будет претворено в жизнь решение о восста­новлении единства. Собственно, этим консенсус и исчерпывался. Внешние аспекты урегулирования остались открытыми. Г. Коль и Х.Д. Геншер не скупились на обещания уважать интересы СССР, выдать, если это поможет делу, гарантии деклара­тивного свойства. Федеральный канцлер предла­гал себя в предпочтительные партнеры и почти в посредника для нахождения взаимопонимания с тремя державами — Англией, Францией и США. Само собой разумеется, он был в любое время в распоряжении советской стороны в случае воз­никновения неясностей или сомнений по поводу позиции ФРГ.

Встреча произвела на М. Горбачева впечатление. В его окружении заговорили, имея в виду Г. Коля, о «немецкой основательности», об отзывчивости политического руководства ФРГ, удостоверивше­гося, что советскому лидеру не чужды немецкие национальные чаяния, об оправданности ставки на коалицию Христианско-демократический союз и Христианско-социальный союз — Свободная де­мократическая партия.

Думается, однако, что политики, даже увлекаясь, не должны были давать предлог, в частности, для ут­верждений, что согласие Москвы передать решение проблемы единства всецело самим немцам адекват­но отражает позицию ГДР ^[22], и экономить четкие вы­ражения, когда надо было показать, что вычетами из одной советской оборонительной системы догово­ренности ограничиться не могут, что наша цель — не статус «пониженной безопасности» для кого-либо, а одинаковая безопасность для всех.

Опрометчивость наказуема. Объединение Герма­нии было признано 10 февраля задачей решенной. Без всяких условий, вне проясненных связей с уре­гулированием внешних аспектов. Немцам давался карт-бланш, что, как и когда предпринимать. Фор­мулу «четыре + два» живо — ровно двумя днями позже — перевернули в «два = четыре». Согласно Х.Д. Геншеру, это несло не только психологичес­кую, но и большую политическую нагрузку. Четы­рем державам отказали в праве вести «переговоры о Германии». К прерогативам двух германских го­сударств отнесли согласование (или консультации на предмет) внешнеполитических аспектов с че­тырьмя по ходу оформления Федеративной Респуб­ликой и ГДР решения о единстве.

Э. Шеварднадзе, из рук которого Х.Д. Геншер обрел сей дар, удовольствовался платоническим предложением «встречаться, чтобы вне­шние аспекты объединения Германии, включая бе­зопасность соседних государств». Обсуждать, но не решать. По просьбе боннского коллеги советский министр оказал еще одну услугу: он понудил ми­нистра иностранных дел ГДР О. Фишера там же, в Оттаве, поддаться нажиму ФРГ и тоже благосло­вить конструкцию «два + четыре», загодя лишав­шую Германскую Демократическую Республику пра­ва на кассацию уготованного ей приговора.

Тогда же, впритык к отмене формулы «четыре + два», состоялась ревизия «десяти пунктов» Г. Коля и публичных заявлений официального уровня, обе­щавших не торопить события, не входить в клинч с обязательствами ФРГ перед ГДР, Советским Со­юзом, другими странами. На инструктаже немецких журналистов 12 февраля 1990 года Х.Д. Геншер специально проакцентировал принципиальную важ­ность перестановки слагаемых в формуле перегово­ров. Он подчеркнул далее, что термины «договор­ное сообщество» и «конфедерация» выводятся из оборота. Их вытесняет понятие «установление не­мецкого единства». Примем к сведению — не объе­динение двух государств, не воссоединение, не вос­становление единства Германии, но нечто близкое к английскому понятию «made».