Конфлизм

Тем не менее спустя почти два года «мерин» был построен и тестирован, оставалось только вывести его на уровень суперструн, из которых и состоял континуум Вселенной, развёрнутой масштабно в трёх измерениях и пронизанной семью дополнительными, крошечными, свёрнутыми ещё до инфляционного расширения мироздания, измерениями.

Жизнь Тимофея Бодрова в течение этих двух лет претерпела изменения.

Он развёлся с женой, переставшей понимать его постоянно занятые работой вечера, переехал на квартиру, оставленную тётей, но с Валерой по-прежнему продолжал встречаться и даже вместе отдыхал, путешествуя по стране.

Двадцать пятого апреля, ровно два года спустя после лечения от ковида, он заявился в лабораторию, бункер которой располагался под землёй, на глубине пятнадцати метров, собираясь заранее прикинуть трек развёртки четвёрки, то есть четвёртой квинтики. Ради экономии сотрудники лаборатории не говорили «четвёртая квинтика» или «четвёртое измерение», предпочитая короткое – четвёрка. Таким образом, и остальные свёрнутые в суперструны измерения назывались «пятёркой», «шестёркой» и так далее.

Никого в лаборатории ещё не было.

Физик торопливо соорудил кофе со сливками (обычно это делала Тамара, младший научный сотрудник и оператор контроля, влюблённая в него) и сел за стол, привычно уходя мыслями в мир формул и понятных только специалисту геометрий.

Что случилось дальше, он понял не сразу.

Сначала показалось, что кто-то вошёл в лабораторию, поприветствовав его, и физик даже ответил: привет. Но, оглянувшись на дверь, никого не увидел. Дверь в бункер была закрыта, он сидел один.

Подумалось: не хватало галлюников…

И тут в голове что-то шевельнулось живое, и он услышал тихий голос:

«Привет, старый!»

Тимофей снова оглянулся, вытаращив глаза, привстал, оглядывая аппаратные стойки и столы.

«Не суетись, – продолжал говорить в голове незримый гость, издав смешок. – Это я, можешь называть меня Вторым, потому что ты – Первый Тимофей Бодров, то есть аутентичный, не успевший прожить столько, сколько прожил я – Второй».

Тимофей вспотел, бесцельно ощупывая череп, встал, сел обратно.

– Или я схожу с ума…

«Или существует объяснение. У меня мало времени, поэтому слушай и не перебивай. Шеф, да и ты тоже, пока не поняли, что вы создали не просто инвертор измерений, но и страшное оружие! Скоро вы запустите «мерин», развернёте четвёрку, потом пятёрку и шестёрку. А при развёртке восьмёрки произойдёт беда: начнётся спонтанная интегральная фазовая перестройка вакуума, которая приведёт к хаотическому перемешиванию суперструн и симметрий! Не тебе объяснять, что это такое. Мир погибнет!»

«Да ладно, – недоверчиво расслабился Тимофей. – При наших энергиях, что мы используем, никакого перемешивания не случится. Даже БАК не смог поколебать вакуум настолько, чтобы началась цепная реакция распада кварков».

«Увы, дружок, ты ошибаешься. Я тоже так думал. Но развёртка восьмёрки как раз и позволяет преодолеть порог перехода ложного вакуума в истинный, в котором и находится наш мир. А после волны перестройки вакуум скатится в более устойчивое состояние. Только мы этого не увидим, потому что Вселенная превратится в мёртвую зону докварковой пены».

Сердце ёкнуло.

Тимофей облизал пересохшие губы, оглохший от взорванного воображения. Мысли как мыши разбежались по углам сознания, вызывая в памяти отрывки статей и строчки формул, но не доводя их до определённых выводов. Вспомнились работы учёных, специализирующихся в теории суперструн, чёткие выводы Феофанова о возможности низкоэнергетической манипуляции со свёрнутыми измерениями, собственные вычисления и выкладки. И ни одно из них не запрещало всеобщей перестройки основы всей Вселенной – вакуума.

– Подожди, давай сначала…

«Говори мысленно, сэкономишь время. Повторяю, у нас его мало, но ты не сошёл с ума и не спишь, соберись! Если мы не предотвратим эксперимент с восьмёркой, всем конец! И тебе, и мне, хотя мы суть один человек с двумя сознаниями, и всему миру!»

«Но я не вижу средств… что значит – предотвратим?»

«Феофанов и лаборатория не должны заниматься этим проектом, надо его остановить. Для таких экспериментов время ещё не пришло, мы погубим и человечество, и все цивилизации в космосе, если они существуют».

«Но это невозможно…»

«Сосредоточься на деле, болван! – вспылил Второй Тимофей. – У меня нет желания тебя уговаривать! Я видел, что произойдёт со Вселенной! Это намного страшнее описанных в литературе армагеддонов! А ты тут рассусоливаешь!»

«Как это – ты видел?!

«Через хроноперпендикуляр. Эх, если бы знал, где мы побывали! Развёртка квинтик, начиная с пятой, выводила нас не только в разные районы Земли, но и в космос. А однажды мы увидели мир, где СССР не распался и люди счастливо живут в победившей славянской идее. Во всяком случае, мы так поняли».

«Кто это – мы?»

«Я и одна женщина, я тебя познакомлю».

«Очень нужно, – фыркнул Тимофей, – мне хватило одной женщины. Ты сказал – хроноперпендикуляр… но это же всего лишь теоретическая спекуляция».