Конго Реквием

Морван встряхнулся. Он и минуты не потратил на грусть. Они с Монтефиори не были друзьями в общепринятом смысле. Компаньонами, партнерами, иногда даже соперниками. Но место привязанности занимало уважение, а взаимные опасения взывали к сдержанности. Сорок лет в одной связке – это немало значит. Ему будет недоставать их pasta con le sarde[35] во Флоренции. Кому теперь высказать, что у него на сердце? С кем помолчать в полном согласии? Зачем тратить слюну, когда оба прожили жизнь негодяев…

Новый туннель в зарослях, идеальный для засады. Дурное предчувствие. Он был далеко от своих земель (официальные рудники «Колтано» располагались на юге, между Колвези и Фунгуруме), он не знал местных шишек. Его единственным козырем было то, что он белый: любой чернокожий знает, что трогать мзунгу опасно. Лучший способ привлечь международный интерес. А когда ведешь войну, желательно, чтобы тебя оставили в покое.

Они углубились в просеку. Здесь витал тот же сладковатый запах сырого мяса, что и на месте преступления. В переплетении листвы душок разложения убаюкивал чувства. Те же чары, та же наркотическая власть…

Он бросил взгляд назад: все шли за ним. Мишель прохаживался вдоль цепочки, раздавая приказы и удары хлыста. Солдаты с разряженными винтовками замыкали вереницу. Может, пора раздать им боеприпасы? Даже со своего места во главе Морван чувствовал их нервозность и беспокойство – чернокожие ненавидели лес.

Когда он повернулся, мау-мау стояли перед ним.

25

Бойцы разоружили их отряд без единого выстрела. Они тоже не горели желанием обнаружить свое присутствие. В этих местах бродили разные группы. Морван не шелохнулся – они не заметили ствол, засунутый сзади за пояс, но и речи не могло быть, чтобы им воспользоваться. Не говоря ни слова, мау-мау сделали знак следовать за ними и привели на лужайку, окруженную лианами и папоротниками. Четыре бойца окружали их, двое держали под прицелом сзади. От этих парней несло смертью. Несмотря на их верования, они были готовы умереть в любой момент. Один день существования – уже неплохой выигрыш.

Мау-мау в красном берете и с черепом обезьяны, повешенным на шею, подошел к нему – белый был, естественно, начальником.

– Нормалек, босс?

– Нормалек.

– И куда собрались?

– На мои земли.

Гигант расхохотался. Остальные и бровью не повели: они не знали французского. Морвану хватило нескольких секунд, чтобы разглядеть их. Большинство носило патронташи на манер мексиканских бандитов, у некоторых мачете был скотчем прикреплен к магазину винтовки. У мальчишки лента с патронами служила головной повязкой, у колосса на концах дредов болтались раковины каури. И все увешаны фетишами: куриные лапки, бубенчики, перья… Если приглядеться, то увидишь человеческие уши или высушенные руки, прикрепленные к поясам. Ничего общего в одежде, ни намека на форму. Единственное, что объединяло, – уставной «калашников».

Мау-мау были не просто опасны – они были безумны. Морван видел, как они окунали физиономии в известковый раствор, вопя, чтобы обеспечить себе защиту: Мау мулеле! Мау мулеле! Эти заклятия призваны были сделать их непобедимыми или невидимыми – день на день не приходился. В шестидесятых годах рассказывали, что они отрезали врагам ступни, а потом заставляли тех бежать: победителю сохраняли жизнь. Безумцы.

– Твои земли? – повторил чернокожий. – Ну и ну, курочка моя. Неслабо…

– Хочешь посмотреть бумаги? У меня концессия за подписью Кабилы.

– Здесь нет Кабилы. И бумаг тоже. Здесь только это.

Он передернул затвор своего АК-47 – Морван заметил, что на прикладе было выгравировано латинское выражение Vae victus («Горе побежденным»). Африканцы никогда не перестанут его удивлять.

– И зачем ты сюда явился?

– Хочу обосноваться.

У одного из бойцов на плече сидела обезьянка – комок меха, обряженный в футболку и с ножом на поясе, изображающим мачете. Талисман группы.

– Посреди леса, в такие-то времена?

– Я видал и похуже.

Гигант придвинулся ближе: он понял, что перед ним не представитель ООН и не заблудившийся журналист. И уж тем более не миссионер и не мученик из какой-нибудь неправительственной организации.

– Сначала посмотрим, что у тебя за груз, – заговорил он, указывая на вьюки и ящики, которые носильщики опустили на землю.

– Будь как дома.

– Я и есть дома.

Даже если допустить, что их оставят в живых, мау-мау заберут оружие и все остальное. Морвану останется только вернуться в Лубумбаши несолоно хлебавши. Но маловероятно, что хоть кто-то выживет. Пленников убивали: так и чище, и быстрее. Прирежут или придушат, но без шума.