Конгрегация. Книги 1-8

Тот отодвинулся в наигранном ужасе, упершись в столешницу обеими ладонями, и воззрился на собеседника, как на вдруг возникшего невесть откуда невиданного зверя.

– Господи, неужто их превысокоинквизиторство сюда по мою душу? – Голос был все такой же беспечный, хотя какую-то дрожь все же можно было уловить; похоже, бродяга попросту храбрился, пытаясь хоть в чем-нибудь заткнуть за пояс местных, столь свысока на него смотрящих. – Из-за церковной стены?!

Курт неспешно перевел дыхание, стараясь не отклонить взгляда от глаз напротив себя, и, тщательно следя за голосом, произнес:

– Ко мне следует обращаться «майстер инквизитор»; или «майстер Гессе», если у кого-то имеются трудности с правильным именованием моей должности. Это – понятно? – Бруно молчал, и он решил не заострять внимания на назревающем конфликте; если бродяга станет косить под дурака и дальше, случится то, чего тот и добивается, – майстер инквизитор выйдет из себя, что с первых же минут пребывания в Таннендорфе создаст ему репутацию человека неуравновешенного и неумного. А это не способствует уважительному отношению; бояться будут, конечно, но не более… – Теперь первый вопрос: откуда тебе было известно, кто я, и что за проблемы с трактиром?

– Так ведь по майстеру Гессе с первого взгляда видно, что он майстер инквизитор, – только чуть сбавил тон Бруно. – Наш весьма святой отец, опять же, вернулся, а тут каждый знает, с чем он уезжал. И вот вместе с ним приезжаете вы – представительный такой, важный. Стало быть, какая-то из писулек этих болванов оказалась интересной для Конгрегации.

«Умный, да?» – едва не повторил он вопрос трактирщика и взглянул на собеседника с улыбкой.

– Наблюдательный, – почти искренне похвалил Курт, наконец; Бруно отвел взгляд – похоже, такое неприкрытое одобрение из уст представителя Конгрегации было ему не слишком приятно. Что ж, запомним это, отметил он про себя… – А теперь – что за проблемы с трактиром?

– А почему я? – возмутился бродяга – теперь непритворно, тем тоном, каким, бывало, сам Курт обращался к наставникам, задающим ему пятый вопрос за урок подряд; похоже, он не ожидал, что его выпады в сторону гостя возбудят столь длительное внимание к его персоне.

Курт пожал плечами, улыбнувшись собеседнику приветливо, как тот самый наставник на экзамене римского права.

– А почему бы нет? – задал он вопрос из права естественного и согнал с лица улыбку. – К тому же, Бруно, я и без того намеревался задать тебе пару вопросов; очень кстати, что ты оказался здесь, не правда ли?

Тот не ответил, бросив взгляд на совершенно затихших крестьян вокруг, и Курт в его глазах явственно прочитал – ну, благодарствую, и без того меня здесь не сильно жалуют, а теперь и вовсе станут прятаться, как от чумного…

– О чем?

За спиной тихо скрипнула дверь; скосив взгляд, Курт увидел, что посетителей стало на двоих меньше. Может, и к лучшему. Он еще не принял решения, стоит ли допросить Бруно безотлагательно и здесь же; если беседа будет складываться благоприятно для этого, пусть лучше вокруг будет поменьше ушей…

– Для начала – я задал вопрос: в чем проблема с трактиром.

– А почему бы… майстеру Гессе не спросить об этом у Карла?

– Потому что я спрашиваю у тебя, – пояснил Курт, решив снова пропустить мимо ушей очевидно издевательский тон бродяги.

– Ну, как знаете, – беспечно передернул плечами тот. – А с трактиром проблема в том, что здесь давно не трактир. Мы все тут почему собираемся? Да потому что сплетничать на улице скучно, а в этом месте есть где примостить задницу. Жратвы тут давно не подают, из питья – вино, которое раз в сто лет привозит деверь Карла, да его собственное тошнотворное пойло, которое он зовет пивом, потому что придумать другое слово мозгов не хватает, а назвать эту жижу тем, что она есть, язык не поворачивается. Так что, к слову, пить это дерьмо не советую.

– А что советуешь?

– Да я б у него и воды не пил.

– Тогда что ты тут делаешь? На сплетника ты не слишком похож.

Бруно посмотрел на собеседника в упор, снова откровенно ухмыльнувшись:

– Хотелось глянуть вблизи на живого инквизитора. Я тут видал, как ваше инквизиторство изволили гарцевать… прошу прощения – майстер Гессе… А когда вы не поехали к отцу Андреасу, я подумал, что, кроме трактира, вам деваться некуда.

Курт посмотрел в сторону, сделав вид, что интересуется, чем занят трактирщик, и всеми силами стараясь не покраснеть, вспоминая свой едва не приключившийся позор у деревенского колодца. Не приведи Господь тогда шлепнуться – эта язва Бруно от него мокрого места бы не оставил…

– Прошу вас, – прошелестел над правым ухом голос трактирщика, и перед Куртом образовалась кружка пива с белой, как снег, крепкой шапкой пены в пол-ладони, свешивающейся с краев ободка, точно шляпка гриба. Рядом примостилась тарелка с четырьмя толстенными, лоснящимися хрусткой коричневой шкуркой колбасками.

Последние двое посетителей, подвигаясь вдоль стенки, просочились к двери и улизнули, пока их инквизиторство пребывали к ней затылком.