Конъюгаты: Три

Кирсановы, ещё не полуголые, пошли по краю центрального сектора, где фиксировалась приличная официальная рекреация. К тому же в этой части всегда дул прохладный ветер, так что можно было запросто прогуляться даже в лёгкой куртке. Те, кто стеснялись, или приехавшие сюда для тематического фотосета, могли здесь спокойненько побродить, любуясь различными красивыми локациями, например, прозрачной голубой каретой, вырезанной из миллиона крошечных рыбок; или гигантским красным псевдомаяком, с верхушки которого, по желанию, можно сделать прыжок с оборотами или без.

Поскольку в городе они почти не успели погулять, взявшись за ручки, Агний сейчас держал жену, пока она ходила по узкому высокому каменному волнолому. Пока Далила напрягалась, чтобы не попасть ногами в пропасть, Хрисанф озабоченно наблюдал за мимоходными прохожими.

— Дорогая, может мне тоже нарастить живот (гладит свой пупок под футболкой), а то как-то совсем несолидно.

— Хватит нам одного брюхастого в семье.

— Но ЛиЛу, посмотри, наши ровесники почти все немного солидные.

— Это мои ровесники. Ты, видимо, уже перерос тот возраст, в котором человек жиреет.

Агний слушал жену вполуха и всё также критично сравнивал себя с мужчинами средних лет.

— У тебя ладошки вспотели. Спускайся. А то выскользнешь.

Он её подхватывает и она прыгает на булыжниковую дорожку рядом с ним.

— Милый, если хочешь животик, поешь арбузов, зря что ли три штуки прикатил.

— Точно!

Хрисанф улучил момент, и слегка прикрыв её собой от взоров окружающих, обнял.

— Я это называла "Статуя любви". Не делай так, пожалуйста.

— Ха! Почему статуя?

— Ну. Когда мы учились в универе, иногда, изредка можно было наблюдать парочку студентов, которые взбирались куда-нибудь чуть повыше, чтобы возвыситься, допустим, на одну голову, и замирали в позе.

— Ха-ха! В какой? Такие извращенцы!

— Не в том смысле. Просто парень, к примеру, прислонял башку к груди девушки, по той моде, в чёрной водолазке. Девчонка откидывается назад, и, как богиня, снисходительно запускает пальцы в его шевелюру. Ну, это одна из статуй. Можно ещё в виде гифки с поцелуями и объятиями. Но до самого интернесного, всё же, не доходит. Потому — статуя любви. Образец. Прилюдный.

Агний прислонился к Далиле, чтобы она тоже чуток сообразила.

— Ах, вот как это называется. Я тоже о таком мечтаю. Всегда мечтал.

— Фу! Руки прочь.

— Ну, Дели, совсем капельку попробуем.

— Зря я тебе это рассказала.

— Ох, зря. Ты же знаешь, что я — дилетант в таких вещах. Пожалуйста. Не стесняйся. Я всё равно тебя прикрою.

Так как он ни за что не отступал, они немного постояли так, обнявшись, опираясь о перила.

— Всё?

— Ага. Потом ещё в другой позиции испытаем.

Улыбается.

— Чё такой довольный?

— Потому что довольный. Ты всегда научишь меня чему-нибудь интересному.

— Это была секунда гребаной ностальгии.

Пошли купаться. Далила вошла в лягушатник: уж с совсем с небольшими детьми и штучными стариками. Она всегда там купалась. Агний минут двадцать был с ней, но затем она его отпускала наслаждаться водной стихией. Хоть ему и нравилось возиться даже с чужой малышней, всё-таки поплавать всласть на большой воде ему тоже очень и очень хотелось. Далила видела издалека, как его фигура то появлялась, то исчезала среди волн. Хрисанф спецом надел очень простые серые недлинные шорты. Чтобы не мажориться в присутствии жены и чтоб та не обозвала его снобом. Этим летом он сильно загорел, что стало предметом его гордости, хотя маленько переживал, что хоть почти и сливается с местными, но немного не дотягивает. Его загар отливал медью и бронзой, но, как соглашалась Кирсанова, до уровня подгорелого пирожка несколько не хватает. Однако, извечные сенокосные дела и прочие работы на свежем воздухе не обделили вниманием его тело. Практически накануне его короткие волосы догнали те, что подлинное, и все они потемнели почти под классического брюнета: его любимый цвет патлов. Огорчение доставляли только глаза. Сегодня они (как он выразился: "не в тему") были ярко-синего цвета. Как у старших сыновей, но не их равномерная чистая синь, а как будто там в океане плескаются дельфины.

— Ты ж мой красивый ирландский мужчина!

— Далила, нет. Я из района.

— Мечтай.

Он нарочно щурился, хотя прекрасно может не щуриться от сильного солнечного света. Так, для образа и солидности. Хотел надеть тёмные линзы под стать коже и волосам, но они всё равно бы выпали в воду при нырянии. Поэтому делал важный вид и щурился, чтоб не смущать народ "своими идиотами".

Глава 52

Агний указательным пальцем коснулся одной маленькой прозрачной рыбки, из которых состояла карета, вот-вот вышедшая из озера.

— Знаешь, что это, Дэри?

— Конечно, знаю.

— Такая уверенная. Что же?

— Не уверена, но есть версия.

— Скажи.

— Я, как бы, должна знать. Но, честно: я могла и могу и не знать.

— И тем не менее?

— Это в честь основы Мунди-экспресс?

— Да.

— Это же чудесные гольяны?

— Да.

— Хоть что-то в этом мире сохраняется. Пусть нам это и непонятно.