Читаем Коньки и Камни полностью

"Я не знал, что вы связаны с Крествудом". Низкий монотонный голос Лиама нарушил напряженную тишину. Его любопытство отражало любопытство Сойера, но с тонким оттенком искреннего интереса, а не расчетливого допытывания Сойера.

"Это сложная ситуация", — предложила я, пытаясь найти хрупкий баланс между раскрытием информации и тем, чтобы не раскрыть слишком много. Переговоры, сложности передачи наследия команды — все это нависало над моим будущим, как тяжелый туман, сквозь который я еще не могла пробиться.

"Тебе стоит приехать в Лейкшор", — предложил он, и в его словах прозвучала убежденность. Его взгляд задержался на мне — приглашение, завуалированное в его обычном непринужденном поведении.

Лиам отложил книгу. "Последние два года мы были номером один в Крествуде", — спокойно заявил он, но в его тоне прозвучала нотка гордости. "Сразу после окончания школы почти гарантирован путь в НХЛ".

В воздухе повисла тяжесть их противоположных предложений, каждое из которых представляло определенное будущее. Лейкшор — интересный выбор, учитывая приверженность Сойера и, предположительно, уникальные возможности, — резко контрастировал с проверенным опытом Крествуда по выращиванию перспективных игроков НХЛ.

В комнате царило молчаливое напряжение, каждое предложение означало не просто выбор учебного заведения, а фундаментальное решение о траектории моей жизни — решение, о котором я и не подозревала, что приму его так скоро.

"Крествуд — идеальное место для Минки", — подтвердил Лиам, его уверенность в правильности выбора была очевидна. "Лучшие игроки драфта, практический опыт в академии — все это идеально подходит для нее".

Правда.

Но… этого ли я хотела?

И знала ли я вообще, чего хочу?

Я хотела войти в роль, которую мне отвел дед, но означало ли это, что я должена продолжать играть по правилам, которые он установил для меня в детстве?

Вздох Сойера эхом разнесся по комнате, в нем слышался отказ. "Значит, свадьбы не будет?" — спросил он, оглянувшись на меня.

"Нет", — ответила я, мой голос был тверд.

"Тогда я могу уйти?" Его вопрос повис в воздухе, его резкость почти поразила. "Не обижайся, но ты хоть и красивая на вид, но какая-то скучная, а тут еще и костер разгорается. Поскольку я уже знаю, что не смогу залезть к тебе в штаны, то лучше не буду тратить время на попытки".

Его слова были прямолинейными и с характерной для него непочтительностью. Однако каким-то образом они несли в себе законченность, согласие с моим решением. Когда он вышел из комнаты, тяжесть нашей неразрешенной связи осталась, но во мне поселилось чувство облегчения, уверенность в том, что я иду к будущему, где выбор будет за мной.

И это было то, чего я действительно хотела.

Настоящей свободы.

2

Леви

Впервые за долгое время я почувствовал… холод.

Я стоял на чистейшем льду "Ящика Пандоры", ультрасовременного тренировочного комплекса "Титанов", и хмурился. Вокруг меня роскошь катка мерцала под лучами раннего утра. Этот комплекс был свидетельством роскоши — сверкающие поверхности, передовые технологии и все удобства, о которых только может мечтать игрок.

Но я ничего этого не замечал.

Не тогда, когда я был сосредоточен на чем-то гораздо более важном.

Я точно забрасывал шайбу за шайбой в пустые ворота, мои движения были отточены бесчисленными часами, проведенными за оттачиванием броска. Высококлассная обстановка "Ящика Пандоры" не привлекала меня; преданность своему ремеслу оставалась неизменной независимо от экстравагантности арены. Для меня дело было не в обстановке, а в неустанном стремлении к совершенству в своей игре.

Я не хотел быть своим отцом.

Эхо от каждой шайбы, попавшей в сетку, разносилось по залу, как симфония решимости. Холодный воздух жалил мои щеки, что было приятным ощущением на фоне огня, пылавшего внутри меня. Я отгородился от окружающего мира, находя утешение в привычном ритме тренировок, с каждым броском приближаясь к мастерству.

Когда рассветный свет проникал сквозь огромные стеклянные окна, окрашивая лед в золотистый оттенок, я не отвлекался от своей цели — неустанного стремления к совершенству в своем деле.

Рассветный свет проникал сквозь огромные стеклянные окна, заливая лед золотистым светом, а я оставался сосредоточенным на своей цели — неустанном стремлении к совершенству в своем деле.

Ритм стрельбы продолжался, каждая шайба точно попадала в сетку, пока тишину арены не прорезал голос.

"Так это ты тот парень, о котором все говорят".

Я остановился и повернулся лицом к неожиданному прерыванию. Там стоял тренер Томас Морган, фигура, о которой часто говорят, но с которой никогда не сталкивались. Его черные волосы были взъерошены под тусклым светом, а в ореховых глазах читалась мудрость, намекающая на многолетний опыт игры. Одетый в кожаную куртку и темные джинсы, он излучал бесстрастный авторитет, который требовал уважения.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Табу на вожделение. Мечта профессора
Табу на вожделение. Мечта профессора

Он — ее большущая проблема…Наглый, заносчивый, циничный, ожесточившийся на весь белый свет профессор экономики, получивший среди студентов громкое прозвище «Серп». В период сессии он же — судья, палач, дьявол.Она — заноза в его грешных мыслях…Девочка из глубинки, оказавшаяся в сложном положении, но всеми силами цепляющаяся за свое место под солнцем. Дерзкая. Упрямая. Чертова заучка.Они — два человека, страсть между которыми невозможна. Запретна. Смешна.Но только не в мечтах! Только не в мечтах!— Станцуй для меня!— ЧТО?— Сними одежду и станцуй!Пауза. Шок. И гневное:— Не буду!— Будешь!— Нет! Если я работаю в ночном клубе, это еще не значит…— Значит, Юля! — загадочно протянул Каримов. — Еще как значит!

Людмила Викторовна Сладкова , Людмила Сладкова

Современные любовные романы / Романы