Конкистадор

И Виктор, поделившись с Лопесом кое-какими строго секретными соображениями, поручил ему артиллерию броненосца «Бастион».

Вяликов… Сам попросился с должности начальника провинциального военного училища на Рее. «Кем угодно, Виктор Максимович, лишь бы не чувствовать себя никому не нужной ветошью».

Полтора десятилетия назад капитан-лейтенант Сомов ходил в рейды под флагом командора Вяликова. Однажды космос выплюнул окровавленный обрубок человека… Медицина латала Вяликова и перелатывала несколько лет. В конце концов, Даниил Дмитриевич, весь в сшивных шрамах, как Франкенштейн, с телом, состоящим на двадцать процентов из чужой плоти, вместо левой руки – биопротез, вышел из госпиталя. Ему сказали: в боевой флот – ни ногой, да и вообще в вооруженные силы не надо бы. Мол, обзаводитесь семьей, пишите мемуары… Но командор Вяликов, народный герой Русской Европы, увешанный орденами, упрямый, как бык, два года помыкавшись в гражданских шпаках, добился восстановления и назначения на Рею. В нищую глушь. Теперь ему было пятьдесят пять или что-то около того, он весил под центнер – стало быть, похудел на полцентнера с тех достопамятных времен, – и выглядел отвратительно. Получил звание контр-адмирала за выслугу лет. Его знания и навыки должны были устареть за этот срок, и устарели, конечно.

«Да хоть простым комендором… Хоть коком…»

Это адмирал-то!

Сомов было хотел ему вежливо сказать: так мол и так, дорогой Даниил Дмитриевич, вы очень хороший человек, но ваша практическая помощь не настолько полезна в данный момент; может быть, важнее привить флотской молодежи на Русской Европе твердые нравственные принципы, поделиться бесценным опытом… Он раскрыл рот, но не успел вымолвить ни слова. Вяликов заорал на него дурным басом: «И ты, каналья, тоже хочешь засадить меня за мемуары?!» Это убедило Сомова больше всего остального. Есть, значит, еще порох в пороховницах… Он лишь коротко осведомился: «А как насчет гражданства? Ведь не терранский вы офицер» – «Сейчас с этим быстро. Вы только намекните, Виктор Максимович, что я вам нужен…» – ответил старый командор, заметно повеселев. И точно, во всем Русском мире шел свободный обмен военными специалистами. Контракт Вяликову оформили в мгновение ока. Столь же быстро Сомов выбил специально под него созданную должность «помощника по тактическому планированию». Голова у Даниила Дмитриевича была светлая, авось пригодится…

Специалиста по поиску ОП’ов Сомову не пришлось ни искать, ни менять. Еще Бахнов вытащил его с Терры. И это был действительно лучший изо всех терранских поисковиков. Кавторанга Сашу Бляхина Виктор знал по училищу: холодный, сдержанный человек, аккуратный в делах, мягкий в общении, однако способный так же мягко, но уверенно настоять на своем. Работоспособность – чудовищная, просто неограниченная… Из тех людей, которых надо за уши оттаскивать от работы, иначе они попытаются выполнять ее за себя, за друга, за едва знакомого человека и еще за десяток ленивых парней, случайно оказавшихся по соседству. Между прочим, сын очень высокопоставленных родителей. Бляхинский дедушка четыре года правил всей Террой…

Наконец, оабовец. Целый полковник. В двадцать восемь лет.

Шеф подразделения ДДК сначала крепко не понравился Сомову. Вальяжный, высокомерный, строящий фразы с многочисленными артистическими виньетками, оабовец вел себя так, словно это он вызвал Виктора к себе для пробной беседы, а не наоборот. Несколькими предложениями Сомов обозначил свое адмиральское звание и командные полномочия. Полковник Анджей Игоревич Миколайчик был безукоризненно вежлив, но сам факт переподчинения, как видно, крепко обидел его. Эмоция, которую кратко можно было бы расшифровать: «Я знаю себе цену; почему же надо мной поставили этого остолопа?» – сквозила в интонациях, ею сочился каждый жест полковника. В адмиральской каюте стало неуютно.

Поговорили они крайне сухо. Флотская корректность и корректность офицеров спецслужб складывались на протяжении целого века. Терранский военный человек середины XXII столетия, знающий толк хоть в первом ее сорте, хоть во втором, располагал целым арсеналом возможностей, дать понять… все необходимое, ничуть не нарушая субординации.

В тот день столкнулись два больших специалиста.

Все изменилось буквально на последней минуте. Уже уходя, Миколайчик обратился к Сомову совершенно по-уставному:

– Разрешите задать посторонний вопрос, господин вице-адмирал.

– Спрашивайте, господин полковник.

– Не являетесь ли вы родственником того Сомова… возглавлявшего десантный корпус на Зеркальном плато в тридцать шестом году?

– Там был я сам. Но корпусом мне пришлось командовать случайно. Меньше двух суток. Да и… по правде говоря, тот успех – не моя заслуга.

В глазах у высокомерного полковника мелькнуло удивление.

– Разрешите пожать вам руку, господин вице-адмирал.

Сомов протянул свою.

Только после этого они оставили в покое обращение по званию и перешли к именам-отчествам…

Итак, с Бешеной Марго адмирал встретился на десерт. Слава богу, уломал ее. И от того почувствовал большое облегчение.