Конкистадоры

Монтесума с волнением выслушал это предложение. Ведь он покорился белолицым пришельцам только потому, что пришествие их было предсказано жрецами, но осквернение храма должно было, по его мнению, прогневить богов, вызвать возмущение жрецов и всего народа. Однако Кортес и слышать не хотел возражений Монтесумы и пригрозил применить оружие, если испанцам не будет отдано хотя бы одно святилище.

– Мы не боимся за свою жизнь, – добавил он. – Хотя мы и малочисленны, но нас ведет десница истинного христианского бога.

Кортес в своих письмах королю утверждает, что он якобы силой ворвался в храм и приказал выбросить из него статуи языческих богов, однако его приближенные иначе описали это событие.

Посовещавшись со своими жрецами, Монтесума разрешил наконец завоевателям устроить на вершине храма часовню. Вскоре испанцы отслужили там торжественную мессу. Солдаты и офицеры, упав на колени, со слезами на глазах возносили хвалу всевышнему, даровавшему им победу. И, как рассказывает хронист, сладостные звуки песен любви и милосердия смешивались с дикими песнопениями ацтекских жрецов в честь кровожадного бога войны. Столь противоестественный союз не мог долго существовать.

Ацтеки считали величайшим кощунством и надругательством над народной святыней устройство чужого храма в святилище бога войны. Их гнев был так велик, что жрецы сообщили Монтесуме: разгневанные боги намерены покинуть столицу. Боги требуют изгнания из Мексики наглых и высокомерных чужестранцев или же их уничтожения. Ацтекские боги не могут оставаться в храме, где стоят христианские алтарь и кресты. Пришельцы – насильники и святотатцы, они держат пятерых касиков в цепях, а священную посуду и маски переплавили в слитки.

Жрецы и касики все чаще собирались на тайные совещания у Монтесумы и убеждали его, что необходимо отомстить чужестранцам за оскорбление древних богов. Историк Эррера пишет по этому поводу, что сам дьявол толкал Монтесуму на черные дела, и даже приводит якобы слышанную им беседу повелителя ацтеков с дьяволом.

Монтесума долго колебался, не зная что предпринять: поднять ли народ на восстание и погибнуть от меча завоевателей, либо оставаться на стороне белокожих.

Наконец повелитель ацтеков выбрал золотую середину, показавшуюся ему наиболее приемлемым выходом. Он пригласил к себе Кортеса. Капитан-генерал, встревоженный тем, что жрецы и касики часто посещают Монтесуму, был настороже и явился к властелину в сопровождении двенадцати храбрейших воинов. Пленник встретил испанцев как никогда мрачно и, отозвав Кортеса в сторону, грозным тоном объявил ему, что гнев народа велик и жизнь испанцев висит на волоске. Ацтеки ждут лишь сигнала Монтесумы. Стоит ему пошевелить пальцем, как они бросятся в бой. Но, поскольку испанцы выполнили уже все приказы своего заморского властелина, Монтесума надеется, что теперь они скоро отправятся домой.

Это неожиданное заявление, угрюмый вид и суровый тон пленника поразил Кортеса, однако он не показал и виду и, обернувшись к своим, с непоколебимым спокойствием и так, чтобы повелитель ацтеков ничего не понял, отдал приказ: всему испанскому войску немедленно взяться за оружие и занять оборонительные позиции. Затем с тем же безразличным видом он снова обратился к Монтесуме и ответил ему, что сам, дескать, ничего так горячо не желает, как быстрее вернуться на родину. Но каравеллы его разбиты, и потому он просит у повелителя ацтеков помощи в постройке новых кораблей.

Монтесума, словно малый ребенок, обрадовался этому ответу коварного испанца. Он обнял Кортеса и воскликнул, что боги ацтеков и народ будут довольны такой вестью. Он сделает все, чтобы удержать ацтеков в повиновении, и даст Кортесу людей и все необходимое для постройки кораблей.

Кортес распорядился начать в Веракрусе строительство судов, однако тайно он наказал своим мастерам делать все возможное, чтобы подольше затянуть работу, ибо хотел дождаться пополнения из Испании.

Монтесуме он объявил, что повелителю ацтеков придется отправиться с испанцами за океан, чтобы предстать там перед королем Карлом. Это заявление крайне встревожило Монтесуму, но он по-прежнему старался ускорить постройку судов.

Кортес прекрасно отдавал себе отчет в настроении жрецов и народа и понимал, какой опасности подвергаются испанцы. По его приказу воины ни днем ни ночью не снимали доспехов и даже во время еды не расставались с оружием. Усиленные патрули и зоркие часовые ни на миг не оставляли своих постов. Лошади стояли оседланными и пушки были нацелены на главные улицы. Гарнизон, словно во время осады, все время находился в боевой готовности.

Хронист Берналь Диас уже в преклонном возрасте пишет в своих записках, что после завоевания Мексики он никак не мог привыкнуть к постели и до конца дней своих сохранил привычку вставать по ночам и выходить на улицу, чтобы посмотреть на звезды. «Я упоминаю об этом для того, чтобы мир узнал, какова была закалка у нас – истинных конкистадоров, и насколько мы свыклись с оружием и караульной службой», – с гордостью замечает хронист.