Конкистадоры. История испанских завоеваний XV-XVI веков

«Малинче, этот подарок посылает тебе господин наш, великий Моктесума, который выражает сожаление, что тебе пришлось перенести столько тягот в путешествии из Далеких земель, чтобы увидеться с ним, и говорит, что уже посылал сказать тебе, что он даст тебе много золота и серебра и много чальчиуите (жадеитовых пластинок, превыше всего ценившихся мешиками за их цвет и редкость) в качестве дани для твоего императора и тебя самого и теуле из твоего отряда, если только ты не пойдешь в Мехико. Теперь он умоляет тебя еще раз не продвигаться дальше, но вернуться туда, откуда пришел, и он пошлет в порт большое количество золота и серебра и драгоценных камней для твоего короля, а тебе он даст четыре ноши золота и по одной ноше каждому из твоих братьев. Твой вход в Мехико, однако, запрещен. Все его вассалы вооружены и готовы предотвратить его. И более того, дорога чрезвычайно узка и для тебя там нет пищи».

Ответ Кортеса на это послание был вежлив, но тверд: если у мешиков недостаточно пищи для снабжения его людей, это не имеет значения, все они люди закаленные и могут обходиться почти без пищи. Ему оставался уже последний этап его похода на Мехико, и он ожидал, что Моктесума примет его в своем городе. Это был последний обмен заочными посланиями. Все это время Кортес с большим успехом пользовался услугами доньи Марины в качестве переводчика. Пленная индейская принцесса стала необходимой для Кортеса в этой экспедиции. Она постоянно сопровождала его в двойной роли переводчика и советника по индейским делам. Донья Марина переводила и разъясняла Кортесу не только речи индейцев, но и их намерения.

Эта замечательная женщина настолько идентифицировала себя с Кортесом, что превратилась в его alter ego. Именно она, через какую-то индианку, раскрыла чолульский заговор, а ее перевод речей Кортеса на язык индейцев так хорошо передавал их силу и целеустремленность, что, вероятно, с полным основанием можно сказать, что донья Марина сделала больше для достижения цели похода на Мехико, чем храбрейшие из капитанов Кортеса. В самом деле, сами индейцы, называя Кортеса в каждом официальном обращении Малинче, свидетельствуют о силе воздействия на них личности доньи Марины. Неспособные, как китайцы, произнести звук «р», они называли ее Малиной, а Кортеса, как ее господина, Малинче, в соответствии со своими обычаями и традициями. Она почти наверняка любила его – во всяком случае, она отдалась ему и со временем родила ему сына. Однако, каковы бы ни были их личные отношения, совершенно очевидно, что без этой гордой и властной индейской принцессы, умевшей корректно донести до индейцев мысли Кортеса, он вряд ли добрался бы до Мехико, разве что в качестве пленника. Здесь имела значение не столько точность перевода, сколько верная интерпретация, и парализующее воздействие .'ччности Кортеса на Моктесуму – он буквально загипнотизировал короля мешиков на расстоянии и ввел его в состояние страха и бездеятельности – было в значительной мере ее достижением.

Испанцы провели ночь в Айотсинго на берегу озера Чалько, где впервые увидели индейские дома, построенные наполовину в воде. На следующее утро, когда они направлялись к проходившей через Куитлауак дамбе, прибыли четверо знатных индейцев с большой толпой мешиков и объявили о приближении Какамы. Для Кортеса это означало серьезную победу. Какама приходился Моктесуме племянником и являлся властителем Тешкоко, города-близнеца кулуанского альянса. «Он прибыл на носилках, очень богато отделанных зелеными перьями с большим количеством серебряных украшений и драгоценных камней, вставленных в украшения в виде деревьев, изготовленные из наилучшего золота». Выйдя из носилок, он отвесил глубокий поклон и сказал: «Малинче, мы пришли сюда, я и эти вожди, чтобы предоставить себя в твое распоряжение и проследить, чтобы ты получил все, что требуется тебе и твоим спутникам, и проводить тебя в твой дом, которым является наш город. Ибо так нам приказал наш господин, великий Моктесума, который просит тебя простить его за то, что он не пришел вместе с нами сам. Причина того, что он так поступил, плохое здоровье, а не недостаток доброй воли по отношению к тебе».