Конкистадоры из другого мира (СИ)

Арка встретила его легким подрагиванием воздуха, скопленная энергия требовала выхода, мерцая на кончиках стел голубоватым сиянием. Юмаро кивнул, показывая, что готов открыть переход.

— Давай.

Между двумя столбцами в центре выложенной каменными плитами площадки появилась рябь. Пространство обрело объем и словно углубилось в само себя.

Шаг. Привычное ощущение легкого головокружения. В глаза бьет свет. И Ксарос осознает себя стоящим у Башни Кудесника, на центральной площади Сан-Карлос.

Первое на что обращает внимание — десять виселиц и качающиеся в петлях британские солдаты. Веревки слегка поскрипывали, от жары трупы начинали пованивать, на груди каждого висела деревянная табличка: «убийца и вор».

Причем тут «вор» Ксарос узнал вчера — просветили местные, считавшие, что нападая на испанские владения, кроме убийства мирных жителей, англичане так же забирали их земли, а значит совершали воровство. Это и породило, кроме всего прочего такое отношение к англичанам.

Ненависть к красномундирникам была столь сильна, что жители не пожелали убрать воняющие трупы, предпочитая любоваться на гниющих в петле, повешенных врагов.

Верхушка города обнаружилась на веранде таверны, недалеко от здания ратуши. Здесь были все, и дон Альваро, и капитан «Ла Вега Нуньяс», и его племянник Рауль, и лейтенант и даже два неизменных клерка, старавшихся держаться чуть позади начальства.

Догар обнаружился неподалеку, воин занял место в тени, несмотря на белые одежды и нечеловеческий облик, каким-то образом умудрившись слиться с окружающей местностью. Ксарос всегда завидовал этому умению мастеров клинка. Это не была чистая магия, скорее совокупность навыков сохранять абсолютную неподвижность и не транслировать вовне мысли, задерживая на ком-нибудь взор.

— Убить британца, это не значит убить человека! Это значит раздавить червяка! Паразита, прикидывающегося представителем рода людского! — убежденно вещал дородный дон Альваро.

— Дьяволопоклонники и ненавистники рода людского! — поддержал его сидящий по правую руку священник.

— Лживые ублюдки! — сплюнул Рауль де Сильва и о чем-то задумался. Наверное, припоминал случай, когда англичане обманули его лично. В отличие от остальных, бывший разведчик отличался здоровым эгоизмом, в первую очередь всегда думая о себе.

— Надо относится к ним так же, как они относятся к другим, — негромко сказал лейтенант Гонсалес. Этот вел себя спокойно, так как в свое время подвергся более сильной ментальной обработке, когда Ксаросу срочно требовалась информация об окружающем мире.

— То есть, не считать их за людей? — тут же влез один из клерков и пояснил: — Они не считают других за людей.

— Правильно, — поддержал дон Альваро. — Если не считают нас равными себе, но почему мы должны к ним относится по-другому?

Сидящий за соседними столиками народ одобрительно загудел. Обсуждение шло открыто, с привлечением случайных посетителей таверны, и судя по распаренным лицам и кубкам вина, продолжалось уже какое-то время.

Вчерашний праздник плавно перетек в следующий день, но уже более мягкого типа. В принципе Ксароса это устраивало. Что касается обсуждаемой темы, то она совершенно не удивляла.

Методы колонизации британцев были более безжалостные по отношению к коренным жителям, чем у других стран, в частности у испанцев. Например, те считали, что даже у самого последнего индейца, если поискать, найдется душа. А значит, в какой-то мере, он мог претендовать на статус полноценного человека. Так считали не все, но многие.

Британцы же полагали всех дикарями, причем начиная от своих соседей по Старому Свету и заканчивая местными туземцами, только с разной степени одичания. В ходе колонизации новых земель они предпочитали безжалостно уничтожить местное население, освобождая территории, а немногочисленных выживших продавать в рабство.

— Давно они здесь? — спросил Ксарос, вставая рядом с Догаром.

— Почти с утра, — отозвался воин. — Продолжают праздник. До этого почти всю ночь пели песни.

Мастер войны усмехнулся.

— Где Алради?

— В Форте, с основной массой рунных воинов. Мы подумали, что не стоит особо мельтешить перед глазами жителей неживыми солдатами, так на них непохожих.

В целом правильное решение, но полностью убирать големов все же нельзя. Пусть обычные люди к ним привыкают.

— Они предали нашу мать Католическую Церковь и отвернулись от ее заветов! Они еретики, продавшие душу дьяволу! — донесся с веранды особенно громкий окрик священника. Люди за столами одобрительно заворчали.

— В общем и целом тезисы неприятия англичан мне нравятся, — одобрил Ксарос. — Но лучше без религиозной подоплеки.

— Будем вырезать все население британских городов? — спросил Догар. Говорил равнодушно, как о неприятной, но необходимой работе.

— Они называют их Тринадцатью колониями, — подсказал мастер войны и отвечая на вопрос добавил: — Скорее всего. Испанцы не уживутся с британцами. И раз уж мы сделали ставку на первых, глупо вставать на пути их устремлений к возмездию старым врагам.

— Будем поддерживать до конца? — воин если и удивился, то не подал вида.