Конкурент. Сокрушить нельзя любить (СИ)

— Расчеты графена. Я говорил, что сам его изобрел. Если хочешь, прямо сейчас нарисую тебе все до последнего нанометра.

Софья внимательно вгляделась в его глаза.

— Нарисовать? — переспросил он.

— Не надо, — шепнула, проводя ревизию в памяти.

Где и когда она впервые увидела проект графена? Петр тем утром сообщил, что собственник приехал в офис, и у него хорошие новости. Чуть позже Евгений Анатольевич представил Софье проект линзы. Учитывая, что тогда он ещё курировал одну из команд разработчиков, это было вполне правдоподобно.

— С чертежом я впервые познакомилась в кабинете нашего собственника, — прошептала она.

— Вензель видела в правом верхнем углу?

Покачала головой:

— Нет, лист был оторван. Я ещё удивилась. У нас в компании строгие требования к оформлению документации.

— Там находился мой логотип.

— Не может быть.

— У меня украли чертеж, говорю тебе. Мне теперь нечего терять.

Софья повела плечами, прогоняя озноб. Неужели она столько лет работала над проектом, который был украден?

— Если я поверю тебе, — прошептала едва слышно. — Это будет означать, что последние три года моя жизнь была фарсом. И что человек, который поверил в меня, помогал мне в обучении и по-отечески воспитывал, — лжец.

Демид тяжело вздохнул:

— Он не такой хороший, как ты думаешь, Соня. Тебе не стоит доверять ему.

Софья отвернулась к иллюминатору. Солнце почти село. Сумрак проглотил долину. Никаких фонарей не было. Только звёзды освещали взлётную полосу и акры свободной от человеческого вмешательства земли. Чернов сегодня вел себя странно, защитил и поддержал. Она начинала доверять ему, как бы глупо это ни было. Евгению Анатольевичу она тоже доверяла. Он был тем мужчиной, который когда-то приехал к магазину на BMW и поговорил с ней. После этого она стала приходить ежедневно в одно и то же время. Он приезжал часто и начал узнавать девчонку из интерната. Софья просто наблюдала, не говорила с ним, не попрошайничала. Ей нравилось смотреть на чужую жизнь, которая так не походила на ее собственную. Это давало надежду, что бывает по-другому, и силы двигаться дальше.

— При каких обстоятельствах вы бы взяли меня на работу? — однажды осмелилась подойти и спросить она.

Евгений Анатольевич тогда усмехнулся и сказал, что только с красным дипломом Московского государственного университета. Планка была установлена. Весь дальнейший путь Софьи по жизни оказался предопределен. Завершив обучение, она принесла диплом в "Хвост кометы". Ее взяли. На место курьера, правда. Но это была зацепка. Дальше она просто-напросто продолжила делать то, что делала всегда, — наблюдать и анализировать. Слушая разговоры в кулуарах, читая документы, которые надо было доставить, она вникла в суть вещей и придумала, как можно вырваться вперед. Молодость ума и нестандартный взгляд на дело оказались таким необходимым спасением для компании. Евгений Анатольевич, который к тому времени уже много болел, принял решение отправить девушку на презентацию оптики на Санкт-Петербургском экономическом форуме. Она выступила блестяще и привезла несколько крупных контрактов. Тогда он послал ее и на следующую отраслевую конференцию. История повторилась. И Евгений Анатольевич задумался, не поставить ли Софью своим заместителем, начал приглашать ее на заседания совета директоров. Там, собственно, и раскрылись ее таланты. Идеи Софьи были революционными, прорывными и часто сначала вызывали шокированное молчание, а потом интенсивное обсуждение. Так Евгений Анатольевич принял решение рискнуть и назначить исполнительным директором совершенно не того, кого обычно выбирали в таких случаях. Софья не разочаровала его.

— Когда человек, которому ты безоговорочно должен доверять, подводит тебя, — хриплый голос из темноты салона отвлек ее, — бывает очень больно. Но это очищающая боль. Она делает тебя мудрее.

Чернов был уже погружен в мрак. Софья видела только его профиль на фоне ещё не до конца почерневшего неба. У Демида был прямой нос, длинные ресницы и выдающиеся губы, которые умели не только говорить умные и глубокие мысли, она помнила. Красивый гордый профиль смелого самодостаточного мужчины. Другой, более слабый, не рискнул бы поднимать столь сложные темы.

— Тебе приходилось испытывать такую боль? — тихо сказала Софья.

— Разумеется.

— Расскажешь?

— Нет.

Софья тяжело вздохнула:

— Ну, хорошо. Тогда твоя очередь. С кем же ты воюешь, если не со мной?

Демид нахмурился, отвернулся к иллюминатору.

— Ты обещал, — напомнила Софья.

— Так с ним и воюю.

— С кем — с ним? — не поняла она.

— С твоим боссом.

— Почему только с ним? Он же не единственный твой конкурент.

Чернов громко выдохнул:

— Он единственный, Сонь. Я хочу уничтожить его, под корень извести его компанию так, чтобы ни одного ростка не могло появиться после того, как я пройду по развалинам "Хвоста кометы". Тебе стоит уйти до того, как это случится.

Софья содрогнулась в ознобе. Такой чудовищной и страшной искренности она от Чернова не ожидала.

— Почему? — спросила едва слышно. — Что он тебе сделал?

— Он мой отец.

— Что?! Ты же Демид Евг…

Чернов повернулся и посмотрел прямо на нее. Молча.