Конкуренты

Вокруг «Прайма» барражировали корабли поменьше. Впрочем, обтекаемый, похожий на металлическую рыбину «Гиперион» немногим ему уступал. Как глупо, что в каждом таком корабле, с просторными жилыми отсеками, летает всего лишь один пилот…

Мы пристыковались к «Прайму» одновременно — у самого большого человеческого корабля было два стыковочных узла. При нашем приближении силовые поля на миг отключились — и снова вспыхнули, когда корабли соединились. Ищущие явно опасались атаки.

Я отстегнул ремни, потрогал спину — между лопатками едва угадывался «Форсаж». Устройство было теплым и на ощупь почти не отличалось от кожи. Для чего все-таки нам его подсадили? Как-то не верилось мне в версию Вадима Эдуардовича. Но Ленка уверена, что это модуль защиты от перегрузок и ничего более…

Неожиданность ждала меня, едва я вышел в шлюзовой отсек «Прайма».

Там стоял широко улыбающийся Зяма. А рядом с ним — старичок Генерал и белобрысый парень по прозвищу Хорь.

— Ого, — сказал я. — А как же принцип «один корабль — один пилот»?

— А ну его, этот принцип, — весело сказал Зяма.

— Мы же не в игры играем, — хихикнул Генерал.

Открылся второй люк и вошла Лена. А ведь пристыковалась раньше меня! Женщины всегда запаздывают.

— Надеюсь, вы с собой группу вооруженных десантников не прихватили? — поинтересовался Генерал.

— Нет, — сказала Лена. — Мы парламентеры, прибыли на переговоры. Все, как договаривались.

— Хорь, проверь, — велел Зяма. — Отсеки «Мурены» и «Феникса» знаешь?

— Да уж летал… — буркнул Хорь. — Пусть снимут идентификацию, а то меня корабль не пустит…

— Каспер, снимаю идентификацию, — громко сказала Лена.

— Чего? — засмеялся Зяма.

— Я зову свой корабль Каспером, — четко ответила Лена. — Понятно? Я же не иронизирую, что кое-кто летает с плюшевым мишкой на пульте!

Зяма мгновенно заткнулся.

— Корабль, снимаю идентификацию, — неловко сказал я. Мне почему-то стало неловко, что я так и не назвал свой корабль. — Этого хватит?

— Хватит, он тебя услышал, — успокоила Лена. Хорь, не таясь, достал вибробластер и нырнул в люк, ведущий к Ленкиной «Мурене».

— Вы извините, — сказал Зяма. — Но для порядка…

— Никаких проблем, — ответила Лена.

Мы терпеливо ждали, пока Хорь вернулся и отправился обследовать мой корабль.

— Хорь обожает лазить по чужим курятникам, — неуклюже пошутил Зяма.

Я натужно улыбнулся.

— Порядок. — Хорь вернулся из моего «Феникса».

— Что так долго? — поинтересовался Генерал.

— Да отлить потребовалось, — ухмыльнулся парень.

Зяма неодобрительно покачал головой.

— Пошли в рубку, гаврики. Оружия-то не захватили?

— Пистолет у меня с собой, — ответила Лена.

— Ладно, я тебе доверяю, — великодушно разрешил Зяма.

Внутри «Прайм» казался еще просторнее — наверное, за счет грамотной планировки. Мы прошли по нижнему ярусу — мимо оружейных отсеков, где за решетчатыми стенами дремали в держателях сигары ракет и утыканные антеннами шары, карикатурно похожие на древние морские мины, мимо помещений с гудящими генераторами, по дугообразному коридору вокруг вырастающего из пола металлического конуса, диаметром метров пять у основания. Конус был покрыт изморозью, от него тянуло холодом.

— Главный калибр, — небрежно, явно рисуясь, бросил Зяма.

— А чего не в рабочем цикле? — так же небрежно поинтересовалась Лена.

Генерал хихикнул, Зяма смутился:

— Всю энергию дали на щиты.

Поднявшись по лесенке, мы вышли на ярус выше — тут, кажется, были жилые каюты. И они не пустовали. Из-за каких-то дверей слышался шум, голоса, из-за других тянуло запахами еды.

— Так вот как вы эвакуировались с Нигредо, — задумчиво сказала Лена. — Вы давно готовились сажать на корабль не одного пилота, а целую команду…

Генерал наставительно произнес:

— В военном деле, дорогая, самое главное — сломать стереотипы. Помнится, приехали американцы с инспекцией, осматривали наши ракеты. И говорят: «По нашему мнению, данная ракета может нести одну боеголовку мощностью до двадцати мегатонн». Мы-то, конечно, киваем, а про себя улыбаемся — там сорок мегатонн внутри…

— Тебя послушать, дед, так удивительно, что мы холодную войну проиграли, — буркнул Зяма.

— Потому и проиграли, что она холодная была, — обиделся Генерал.

— Конечно, дай вам волю, вы бы весь мир…

— Мы-то мир охраняли, а вот вы…

— О боже, даже здесь мужики умудряются говорить о политике! — простонала Лена. — Да вы в своем уме, вояки? Мы болтаемся в инопланетном корабле над хрен знает какой звездой, в трехстах тридцати парсеках от Земли, а вы все о том же! Еще о футболе поговорите!

— Кстати, — оживился Зиновий. — Катран, я что-то в суматохе все забываю спросить, как «Зенит» с «Рубином» сыграли на прошлой неделе?

— Продул два—ноль, — злорадно сказал я.

— Черт…

— А вот ты невнимательный, Зяма, — неожиданно сказал Генерал. — И с какой стати тебя Мастером называть, если ее слова тебе в одно ухо влетели, просвистели в пустоте черепной коробки и в другое ухо вылетели?

— А чего? — насторожился Зяма, останавливаясь у двери в торце коридора.

— Триста тридцать парсеков. Тебя не удивляет, что Водила так точно знает расстояние до Земли?

Я укоризненно посмотрел на Лену. Та отвела глаза.