Конкуренты

Бобров задумался ненадолго. Потом огляделся. На него с интересом смотрели все присутствующие: обе девчонки, Петрович, дядя Вася, Вован, Андрей, одна из задержавшихся официанток. Причем интерес, похоже, у всех был разный.

— Стабильность, — сказал, наконец, он и заметил, как старшие товарищи облегченно вздохнули. — Я хочу создать здесь процветающий анклав единомышленников, занятых любимой работой, которым никто и ничто не мешает. А деньги только способ этого добиться. И мы уже много добились. Мы имеем все, что может предложить нам этот мир и многое из того, что предлагает мир ваш.

— А дальше? Что дальше?

— А ничего, — со вкусом ответил Бобров. — Ты заметил, что у нас каждый удовлетворяет свои желания. Заметь — каждый. И при этом никто не мешает другому. Вот возьми Вована. Ты же помнишь, каким он был. Ну и сравни с теперешним. А все почему? У Вована была страсть к путешествиям. Причем, по морю. Ну и… Он капитан корабля. Мало того, у него их целая флотилия. У него своя морская школа. И всегда есть куда возвращаться. А это, похоже, для моряка самое главное. Или вот, возьми Петровича.

Петрович с насмешкой помахал Юрке.

— Он у нас самый авторитетный врач Ойкумены. Ну не считая бога Асклепия, конечно. Попасть к нему на прием мечтают все местные олигархи и, по-моему, до Пантикапея и Гераклеи слухи тоже дошли. А он лечит, кого хочет, вернее, кого совесть подсказывает. Рыбаков, грузчиков, матросов, их детей и жен. На это деньги нужны? Вот скажи Петрович, пока Юрка здесь, что тебе еще надо?

— УЗИ, — быстро сказал Петрович.

= Дорого, — поморщился Юрка.

— Ну так возьми ведро серебра в подвале.

Народ захихикал.

— Переплавь, отлей в слитки, отвези в Одессу на пробу и продай.

— Так ведра не хватит, — подхватил шутку Смелков.

— Возьми два. Или, хочешь, мы тебе сто лишних амфор хиосского подкинем. Или может лесбосского.

— Продолжайте лучше гнать местное. Там народ все равно не разбирается, — буркнул Юрка. — Ты вот начал о присутствующих. Вован, Петрович — все понятно. Дядя Вася, я думаю, тоже возражать не станет.

— И ведь не стану, — подал голос дядя Вася.

— А что скажешь насчет Сереги? Как он вписывается в твою концепцию?

— А никак он не вписывается, — сказал Бобров, но досада в его голосе не прозвучала. — Серега у нас проходит по отдельной статье. Он у нас прогрессист и этот… Серега, кто ты еще?

— Экспансионист, — мрачно ответил Серега.

— Во-во, — обрадовался Бобров. — Оно самое и есть. Так вот, Серега у нас работает раздражителем. Он хочет, чтобы мы захватили всю округу по самый Перекоп и устроили здесь развеселую, насыщенную, интересную и богатую жизнь.

— Ну, — поторопил его Юрка. — А вы чего?

— Мы ведемся. И устроили как раз такую жизнь, как он хочет, то есть интересную, насыщенную и богатую. Правда, второе Серегино условие мы пока не выполнили — не захватили всю округу. И знаешь почему?

— Нет, — сказал Юрка, ожидая подвоха.

— А не хотим. Вот ты только представь, что будет с жителями города, если на них завтра свалится электричество, пар, двигатели внутреннего сгорания, всякая бытовая мелочевка, которая делает жизнь легче, передовая медицина с ее лекарствами и инструментарием. Они же сперва воспримут все как чудо, как дар богов, а потом им понравится и они привыкнут. А все же рано или поздно ломается. А сами воспроизвести они это не смогут, потому что нет соответствующих знаний и технологий. Значит, надо тащить из-за портала, воспитывая тем самым потребителей еще хуже, чем у нас. И все, накрылась античность медным тазом, кончилось поступательное развитие цивилизации, народ стремительно деградирует, потому что Сереге в один прекрасный или не очень момент все надоедает, и он перестает снабжать окружающих чудесами техники. Откат будет тем тяжелее, чем дольше они продержатся на всем новом. Они могут съехать гораздо ниже той ступени развития, на которой сейчас находятся. Так что, лучше мы сделаем красивую жизнь немногим избранным, в которых уверены, что они не разнесут все, что здесь увидят, по знакомым и родственникам. Поэтому с нами живут в основном бывшие рабы и нездешние.

Юрке сказать было, похоже, нечего и он спросил:

— А как же этот ваш трапезит? Для чего это все?

— Это, — переспросил Бобров. — Ах, это. Ну надо же как-то деньги зарабатывать. А заодно и Серегину идею прогрессорства подвигать. Не совсем же мы звери.

— Это что там от прогрессорства? — подозрительно спросил Серега.

— Ну как же, экспансионист ты наш, а страхование, а гарантии от пиратов. А кредитный союз, в конце-то концов.

Серега озадаченно заткнулся.

— Я к вам отдохнуть, — заявил Смелков, появляясь, как всегда, неожиданно.

Выглядел он, впрочем, вполне пристойно, если не считать того, что мокрые штаны и рубашка прилипли к телу, очерчивая не вполне героические Юркины пропорции. С него уже не текло потоком, но пока капало. Бобров оторвался от книги и посмотрел на Юрку неодобрительно.

— Иди, переоденься, — сказал он. — Явился тут. Наяд, блин.

Смелков удалился без возражений, но его место тут же занял дядя Вася.

— Слышь, шеф, — сказал он. — Тут у меня идея появилась.