Конкуренты (ЛП)

— Я не был на вечеринке. Я ходил в клуб, но не сорвался.

Он пригрозил мне скрюченным пальцем.

— Ты знаешь, что ходить туда, где вокруг тебе пьют, значит напрашиваться на неприятности.

Я не мог спорить, потому что он был прав, однако я сутками пропадал в отелях, где были бары, а в некоторых, принадлежащих нашей семье, еще и клубы, и чтобы избежать мест, где пьют, мне пришлось бы сменить работу. Кроме того, вчера вечером я вообще не думал об алкоголе. Мои мысли были полны Софией.

— Знаю. Но тут другое. — Я пожал плечами. — У меня даже искушения не было.

Мистер Торн снова покачал головой.

— Ты хотя бы принес мой билет?

Я достал из заднего кармана билет моментальной лотерее, взял книгу с тумбочки, на которой мистер Торн обычно стирал с защитный слой с билета, и передал ему.

— Билет за десять долларов, как ты и просил.

Он надел очки, схватил четвертак и принялся за работу.

— Значит ты оставался в клубе всю ночь, и поэтому выглядишь как енот?

— Я провел ночь с женщиной, если хочешь знать.

— Это София?

— Да.

Он закончил соскребать серебристый слой и стряхнул катышки с лотерейного билета.

— Вы теперь пара?

— Сейчас не шестидесятые, необязательно быть парой, чтобы провести вместе ночь.

— Значит, вы просто мутите?

Я усмехнулся. Большая часть словарного запаса мистер Торн позаимствовал у Джерри Спрингера, и это давало о себе знать.

— Да, это мы и делаем.

— Тебе никогда не хотелось остепениться? Встретить приятную женщину? Прийти к ней домой после долгого рабочего дня и разделить с ней вкусную еду, которую она приготовила для тебя? Может быть, завести парочку спиногрызов?

Я не мог представить Софию в фартуке и готовящей мне ужин, но понял, что мистер Торн пытался сказать. Я никогда особо не задумывался о том, чтобы завести семью, однако мог представить себе это с Софией. Хотя моя версия была не совсем такой, как у него.

Мы оба много работаем, поэтому вместо ужина дома заказываем столик в ресторане. Я теряю счет времени и опаздываю на полчаса. София злится, я сажусь рядом с ней и извиняюсь. Она говорит засунул извинения себе в задницу. Мы спорим, и я, глядя в сверкающие гневом глаза Софии, как обычно, все больше завожусь. К тому времени, когда приходит официант, чтобы принять наш заказ, мои пальцы по самые костяшки в прекрасной киске Софии. Она пытается оттолкнуть мою руку, но я не останавливаюсь. Когда официант уходит, София сильно кончает и теряет весь запал спорить со мной дальше. Я шепчу еще одно извинение, и она отвечает, чтобы впредь я не опаздывал.

Однако эта фантазия никогда не станет реальностью, потому что рано или поздно София возненавидит меня.

Я пожал плечами.

— На самом деле у нас нет ни единого шанса.

Мистер Торн нахмурился.

— Почему?

— Все сложно. Просто скажу, что на нашем пути много препятствий.

Мистер Торн сложил пальцы домиком.

— Ты знаешь, что такое препятствия?

— Что?

— Это испытания, чтобы понять, заслуживаешь ли ты победы. Как ты можешь показать кому-то, что за него стоит бороться, если хотя бы не попробуешь устранить все препятствия? Если ты собираешься просто сидеть на заднице и даже не пытаться... — Он покачал головой. — Ну, ты все равно не заслуживаешь приза. Я считал тебя смелее, парень.

Я стиснул зубы и прикусил язык.

— Ты хочешь, чтобы я взял тебя на прогулку или нет?

— Как насчет того, чтобы отвезти меня в твой модный отель? Я бы хотел его увидеть. Именно там я сделал предложение моей Элизе.

— Правда?

— Они красиво все украшают там на праздники. Я пригласил Элизу и сделал предложение перед большой елью в канун Рождества.

— Наверное, вы обручились до 1962 года?

Мистер Торн наморщил лоб.

— Это было в 1961 году. Но ты откуда знаешь?

— Потому что они перестали ставить рождественскую ель в 1962 году.

— Серьезно?

Я кивнул.

— Очевидно, елка стала еще одной жертвой вражды Стерлингов-Локвудов. Грейс Коупленд, женщина, которая владела отелем и недавно умерла, оставив его моему деду и деду Софии, никогда не ставила елку после того, как рассталась с ними — по сентиментальным причинам.

— Это делает мое предложение Элизе еще особеннее. В праздники там было волшебно.

Я никогда не переступал порог «Графини», пока моя семья не стала совладельцем, но мог представить, как мило выглядел вестибюль с большой переливающейся огоньками елью.