Конкуренты (ЛП)

Подошел Лен из отдела технического обслуживания. В одной руке у него был удлинитель, а в другой — электрический шнур с вилкой. Он посмотрел на Уэстона.

— Готовы?

— Как никогда прежде.

Лан вставил вилку в удлинитель, и ель загорелась белыми огнями. В гирлянде было, наверное, тысяча мерцающих лампочек. Это завораживало. Я таращилась на это волшебство, ничего не замечая вокруг, и только почувствовав какое-то движение, отвела от ели взгляд.

Мир остановился. Исчезло все, кроме Уэстона, которой стол передо мной на одном колене.

Я прижала руку ко рту и сморгнула слезы.

— Боже мой, а я ведь не хотела выходить из машины!

Уэстон усмехнулся.

— Твое упрямство не входило в план, но это чертовски логично, тебе не кажется? Нам пришлось спорить прямо перед тем, как я сделаю тебе предложение. Улыбки, розы, радуги и единороги — это не про нас.

Я покачала головой.

— Ты прав. Это были бы не мы.

Уэстон глубоко вздохнул, взял меня за руку, и наконец я поняла, почему у него вспотели ладони. Мой дерзкий мужчина нервничал. И не он один. Я прижала другую его руку к своей груди, где неистово колотилось сердце.

Уэстон прочистил горло.

— София Роуз Стерлинг, до встречи с тобой в моей жизни не было ни смысла, ни цели. Теперь я знаю, почему — я ждал тебя, чтобы полюбить. Сердце подсказывало это с самого первого дня, как мы переступили порог «Графини». Однако это казалось бессмысленным, и мне потребовалось время понять, что любовь не обязательно должна иметь смысл; она должна делать нас счастливыми. И ты делаешь, Соф… ты делаешь меня невероятно счастливым. Я хочу провести остаток жизни, споря и мирясь с тобой. Окажешь ли ты мне честь, став моей женой? Потому что я бы не захотел ни одну спутницу в мире, кроме тебя?

Слезы текли по моим щекам. Не знаю почему, но я опустилась на колени и прижалась лбом к лбу Уэстона.

— Как я могу отказать, когда ты наконец правильно процитировал Шекспира? Да! Я выйду за тебя!

Уэстон надел мне на палец кольцо с великолепным бриллиантом, и тысячи огней на ели потускнели в сравнении с его блеском.

Уэстона по обыкновению обнял меня за шею, сильно сжал и притянул к себе.

— Хорошо. А теперь заткнись и дай мне поцеловать тебя.

Он целовал меня посреди вестибюля, перед большой рождественской елью, казалось целую вечность, а когда нам пришлось прерваться, чтобы глотнуть воздуха, раздались аплодисменты. Потребовалось несколько секунд, чтобы понять — это в нашу честь. Лобби заполнили люди, и они хлопали нам.

Я огляделась вокруг. Тут был мистер Торн и… я несколько раз моргнула.

— Это…?

Уэстон улыбнулся.

— Скарлетт? Да. Я доставил ее сюда вчера вечером, чтобы попросить разрешения жениться на тебе. Твой отец вряд ли бы разрешил, и, кроме того, мнение Скарлетт ты ценишь выше, чем его.

Уэстон помог мне подняться на ноги. Скарлетт, мистер Торн и остальной персонал подошли, чтобы поздравить нас.

Все это до сих пор не укладывалось в моей голове.

— Это так невероятно. — Я имела в виду не только предложение, но и все в целом. — Помнишь историю о том, как в последний раз в «Графине» украшали ель?

Уэстон кивнул.

— Они втроем украшали ее прямо здесь, на этом самом месте. Грейс всегда надеялась, что наши дедушки помирятся, и они это повторят, но ее надежды не сбылись. Именно поэтому она больше никогда не украшала «Графиню» на праздники, и именно поэтому я захотел это изменить. Наши деды слишком упрямы, чтобы мирится, но Грейс была бы счастлива, что Стерлинги и Локвуды наконец-то снова подружились.

Я улыбнулась.

— Была бы.

Уэстон полез в карман пальто и достал что-то, завернутое в старую газету.

— Я хотел повесить не только гирлянды, но и шары, но подумал, что лучше следовать традиции и сделать это вместе. Есть с дюжину коробок со всевозможными украшениями, но первый повесишь ты. — Он достал стеклянный шар из газеты и протянул мне. — Луи подарил его Грейс много лет назад. Он нашел его в одной из коробок и принес мне. Это утвердило меня в решении сделать тебе предложение именно здесь.

Я внимательно посмотрела на шар. Сразу бросалось глаза, что он старый и явно сделан на заказ, но при этом хорошо сохранился. В центре шара серебряной краской были нарисованы три фигуры, держащиеся за руки — фигурка в середине чуть меньше тех, что по бокам, — а под ними надпись: «Стерлинг-Коупленд-Локвуд навсегда».

— Это мы, Соф. И Грейс Коупленд свела нас вместе.

— О Боже мой! Ты прав!

Уэстон наклонился и чмокнул меня в губы.

— Конечно, я прав. Я всегда прав.

Я повесила шар на елку и обняла его за шею.

— Знаешь, мне не нравится кольцо, которое ты выбрал, и думаю, что предложение руки и сердца могло бы быть покреативнее. О, и елка… тоже не высший класс.

Уэстон опешил.

— Надеюсь, ты шутишь?

— Не шучу. — Я попыталась скрыть ухмылку, но не смогла. — Возможно, нам стоит поспорить об этом позже, когда вернемся домой.

Глаза у моего жениха потемнели.

— Зачем так долго ждать? Встретимся в прачечной через пять минут!