Конкурс киллеров

   Это была чистая правда. Зная, что там, куда мы идем, к незнакомым людям отнесутся весьма настороженно, мы пришли с голыми руками. То есть я хотела сказать, с пустыми руками! Хотя голыми они были тоже, как, впрочем, и ноги: я была упакована в облегающее маленькое черное платьице, а на Ирке красовался довольно легкомысленный, на мой взгляд, короткий белый сарафанчик с лямками, похожими на парашютные. Сразу становилось ясно, что под лямками нет ничего, кроме самой Ирки, – но этого, уверяю вас, более чем достаточно! Шесть пудов крепкой плоти – это сила, которой мог бы позавидовать чемпион-суматори!

   Невоспитанный подросток повернул голову, поднял на лоб черные очки, взглянул на Ирку и замер с разинутым ртом. И я тоже замерла, потому что при ближайшем рассмотрении мальчишка оказался вовсе не мальчишкой, а одним из двух кровожадных хоббитов! И хотя он снял темные очки, глаза его остались обведены черными кругами, как у хамелеона. Я присмотрелась и поняла, что это свежие синяки, с редкой точностью посаженные точно на глазницы!

   – Ничего себе, моделька! – хамски прокомментировал мерзавец Иркину внешность.

   Заметив мой нездоровый интерес, он снова прикрыл глаза очками.

   – Да что ты понимаешь в колбасных обрезках, недоросль! – простецки гаркнула раздосадованная подруга. – Знаешь, что такое «от кутюр»? Это значит «высокая мода»! Высокая, понял, ты, шкет?

   Хоббит молчал, продолжая невоспитанно пялиться в Иркино декольте. На его загорелой лисьей мордочке медленно расплывалась противная масленая улыбочка.

   – А про великую силу искусства ты что-нибудь слышал? – продолжала давить Ирка. – Как ты думаешь, вот такие сельди, как эта, они способны проявить великую силу?

   И с этими словами она неожиданно хлопнула меня по спине – так, что я пулей пролетела мимо хоббита.

   Узорчатая дорожка заканчивалась, ограничительные пальмы расступились, полукружиями обегая красивый высокий дом. Впереди были большие, как витрина, стеклянные двери, и за ними в просторном холле я уже видела группу нарядно одетых людей с бокалами в руках. Боже мой! Сейчас я с разбегу вляпаюсь в это стекло и либо разобью его, либо сама расплющусь, как цыпленок табака!

   В ужасе я малодушно зажмурилась и не увидела, как стеклянные двери бесшумно разъехались передо мной сами, почувствовала только, что покрытие под ногами стало гораздо более гладким, чем ребристая тротуарная плитка. Нет, не просто гладким, а прямо-таки скользким!

   Всученные мне Мусечкой новые туфли на шпильке с металлической подковкой заскользили по полированному мрамору, как коньки по льду. Пропуская меня, народ резво расступился. Заглушая скрежет моих подков, музыканты грянули что-то громко-удалое, и под эту бойкую музычку я вылетела на середину просторного помещения, как фигуристка в одиночном катании. Домчалась до торчащей в самом центре зала высокой стройной пальмы в кадке, ухватилась за нее, пытаясь остановиться, но добилась только того, что закружилась вокруг ствола, замедляя ход.

   Надо разуться, сбросить чертовы туфли, сообразила я! Резко взмахнула ногой, потеряла равновесие и откачнулась назад, подметая мраморный пол своей благоприобретенной белой гривой!

   Публика восторженно засвистела, музыка стала громче, отчего-то в зале погас свет, и меня ослепили тысячи зеркальных зайчиков. Я дернулась, с большим трудом распрямилась, и тут проклятая туфля все-таки слетела с правой ноги, опасно усвистев во тьму, зато ноги мои разъехались, и я красиво опустилась на шпагат, завершив этим изящным па свое эффектное кружение вокруг невозмутимой пальмы.

   Вспыхнул свет, и гости одобрительно загомонили. Клянусь, некоторые даже аплодировали!

   – Эй, крошка, давай полный стриптиз! – некультурно свистнув в два пальца, требовательно завопил неподалеку какой-то здоровенный детина в смокинге и ботинках «Гриндерс».

   Шея у него была пообъемистее, чем моя талия, но я не преминула бы влепить наглому пошляку крепкую оплеуху, не будь мои руки заняты последней оставшейся у меня туфлей.

   – Мой трофей, мой трофей! – призывно помахав в воздухе второй, игриво проблеял какой-то кокетливый старец в расшитых бисером лиловых джинсах и прозрачной газовой рубашечке, глубокий вырез которой открывал впалую безволосую грудь.

   Я молча приблизилась и вырвала у него свою обувку, ибо по некоторым причинам она была мне крайне дорога.

   Взяв туфли в обе руки таким образом, чтобы их подкованные металлом крепкие высокие шпильки могли послужить оружием на тот случай, если кто-нибудь еще вздумает вякнуть мне какую-нибудь гадость, я отошла к стене и уже там обулась.

   – Ну что я могу сказать? Очень эффектно, – язвительно произнесла возникшая рядом Ирка. – Это ты называешь «не привлекать внимания»?

   – Молчи, несчастная, – раздраженно прошипела я. – Это все из-за тебя! Зачем было лупить меня по спине? Тебе ядро толкать, а не по гостям ходить! Ты же придала мне вторую космическую скорость, так можно и на орбиту выйти безо всякой ракеты-носителя!