Конкурс киллеров. Красота спасет мымр

Воодушевленный ботаник принялся вдохновенно экспериментировать, и его дальнейшие опыты подтвердили уникальные способности эйхорнии по части очищения грязных водоемов. Так, выгребная яма во дворе усовской дачи превратилась в прозрачное озерцо за неделю. Вонючий пруд, за много лет безнадежно загаженный стоками птицефабрики, очистился за два летних месяца настолько, что в нем теперь не только купаться можно, но даже и принимать воду из него внутрь без всякой предварительной обработки!

Владимир Усов уверил корреспондента газеты в том, что посадочного материала у него уже достаточно, чтобы за оставшиеся теплые месяцы – август и сентябрь – очистить еще пару городских водоемов. Причем с наступлением холодов чудодейственная эйхорния попросту вымрет, и всю зеленую массу можно будет выгрести на берег баграми и пустить на корм скоту. Кубанский скот еще, правда, не знал о грядущем изменении в своем рационе, но священные индийские коровы, по словам ботаника, трескали эйхорнию за милую душу.

Дочитав до этого места, я спохватилась, что еще не покормила своего собственного скота, тьфу, кота, и побежала на кухню. Как раз вовремя! Вода в кастрюле с рыбой закипела, вспенилась шапкой и едва не потекла на плиту. Встревоженный кот начал орать, я шикнула на него, доварила толстолобика, вытряхнула его в раковину и, дождавшись, пока мертвая голова остынет, разобрала ее, отделив съедобное от несъедобного.

Кот азартно чавкал на полу, а я сидела над расправленной газетой, смотрела на портрет счастливого Владимира Усова, победно потрясающего перед камерой пучком мясистой зелени, и думала: кому мог помешать мирный ботаник? Может, в наших краях появилось какое-нибудь агрессивное антиэкологическое движение? Такой Гринпис наоборот?

Так ничего и не придумав, я аккуратно вырезала статью из газеты, поискала, куда бы ее деть, и вспомнила про зеленый конверт, который всучила мне Галка-Осения. Я положила в него газетную вырезку и сунула конверт на полку между книгами.

Про кассету с видеозаписью я не забыла, просто не могла ее сейчас посмотреть. Съемка велась профессиональной цифровой видеокамерой, и обыкновенный бытовой видик для просмотра готового материала никак не годился.

– Ладно, приду завтра на работу пораньше и там посмотрю, – сказала я сама себе.

Потом наскоро прибрала на кухне и быстренько сбегала на помойку, чтобы без почестей захоронить в мусорном баке бренные останки толстолобика. Вернулась домой, сложила в небольшую дорожную сумку кое-какие личные вещи, сунула под мышку сонного наевшегося зверя, плотно закрыла окна, заперла дверь и поехала в Пионерский микрорайон – сторожить Иркины хоромы в компании кота Тохи и собаки Томки.

Бурная радость, выказанная овчаркой при моем появлении, была просто умилительна! Том скакал вокруг меня на задних лапах, как дошколенок вокруг новогодней елки – до полноты сходства ему не хватало разве что маски зайчика. Растроганная, я от души накормила пса говяжьей тушенкой из Иркиных стратегических запасов, побегала с ним по просторному двору за мячиком, устала как собака и так же, как сам Томка, вывалив язык, вползла на высокое крыльцо: отсиживаться и отдыхать.

Постепенно стемнело, в черном небе, не засвеченном городскими огнями, дрожа, засияли крупные августовские звезды. Я вынесла на крыльцо блюдо с обнаруженной в холодильнике жареной курицей, водрузила его себе на колени и, мечтательно поглядывая на бархатное небо с просверками падающих звезд, неспешно обкусывала куриную ногу. По правую руку от меня устроился пес, по левую кот. Я то и дело поочередно выдавала им порции мяса, которое звери уплетали быстро, но благовоспитанно. В общем, мы проводили время с толком и с большой приятностью.

Идиллию нарушил телефонный звонок.

– Да? – произнесла я, рассеянно поднеся к уху полуобглоданную куриную конечность.

Том укоризненно гавкнул.

– Ах, да, – я отложила курицу, вытерла жирные руки о мохнатую собачью спину и отстегнула с пояса мобильник. – Алло?

– Кыся, привет! – сказала трубка голосом любимого мужа. – Ты почему дома не ночуешь? Я звоню, звоню – а там никого!

– Правильно, мы с Тохой поселились у Ирки, – объяснила я. – Они с Моржиком укатили в Сочи, а я тут буду за сторожа. Скучно, зато еды навалом! Можно ничего не готовить!

– Лентяйка, – добродушно попенял супруг. – Небось сидишь там, плюшками балуешься?

– Курицей, – поправила я. – Тут у меня чудесная жареная курица…

На секунду замолчав, я прислушалась: за моей спиной раздавалось торопливое чавканье на два голоса. Я оглянулась: кот и пес, презрев расовую вражду, дружно склонились над блюдом и наперегонки лопали жареную птицу. От их хороших манер не осталось и следа!

– То есть у меня была курица, – поправилась я.

– Слушай, курица, – ласково сказал Колян. – Ты почту когда-нибудь проверяешь?

– Вчера только заглядывала в ящик, ничего там нет, кроме рекламных проспектов!

– Электронную почту!

– А-а, – виновато протянула я. – Совсем забыла. Ты же знаешь, не люблю я этот способ коммуникации. А что там у нас, в почте?

– Это ты мне завтра скажешь. Я позвоню вечерком. У тебя все в порядке?