Конкурс киллеров

Я растроганно улыбнулась, вспоминая прошлое. С этой толстой теткой в бытность ее пухлой барышней мы вместе ездили в колхоз на сбор урожая яблок и в кубанскую глухомань на фольклорную практику. Рядом с толстощекой мясистой Галкой я смотрелась изможденным узником Дахау, и сердобольные станичные тетки наперебой совали мне вкусные пироги с абрикосами, банки с густой деревенской сметаной, угощали медом и варениками с вишнями. Ничего вкуснее я с тех времен не едала!

— Слушай, как же ты докатилась до этого балагана? — Я неохотно вернулась в настоящее время. — Умная же девка была! Диплом защищала по психологизму Стендаля!

— И психологизм мне очень даже сгодился, — хмыкнула Галка. — В дело пошел! Или ты думаешь, мы тут людям голову морочим?

— Морочите, ясное дело! — Я вспомнила, зачем пришла, и посуровела. — Знаешь, Галка, вечер воспоминаний мы с тобой устроим позже, а сейчас я с тобой скандалить буду! Ты, подруга дней моих суровых, Давыдову Настасью Ивановну знаешь?

— Ну? Конечно, знаю я Настю, она программы с моими бабами на телевидении ведет. Старается — жуть! Я сама порой впечатляюсь! Так и побежала бы снимать с себя венец безбрачия или порчу отводить! А уж клиент к нам после каждого эфира просто косяком валит!

— Ага! — победно воскликнула я. — А теперь представь, что с этим клиентом будет, если вместо Настасьи Ивановны в эфир с твоими липовыми ведьмачихами сяду я? Как ты думаешь?

— Ты?! Нет, только не это! — В испуге Галка замахала пухлыми ручками, разбрызгивая блики от камней в перстнях, как дискотечный зеркальный шар. — Знаю я тебя, язву этакую! Ты мое бабье высмеешь, вышутишь, по стене размажешь и ногой разотрешь! А я, между нами говоря, этот свой хлебный бизнес больше года строила!

— Ломать — не строить, — согласно кивнула я, очень довольная тем, что мои слова произвели должный эффект. — Если ты не хочешь проблем — давай с тобой по-хорошему договоримся: я — да простят меня несчастные облапошенные вами граждане! — не буду лезть в твои дела, а за это ты поумеришь реформаторский пыл моей коллеги Настасьи Ивановны. А то науськали, понимаешь, Настьку так, что девка совсем ополоумела с вашими фэн-шуями! Теперь рядом с ней и нормальным людям жизни нет!

— По рукам! — Галка поспешно хлопнула меня по ладони.

— Отлично! — Я выкарабкалась из бесформенно-мягкого кресла, нашла в набитой хламом сумке слегка помятую визитку и положила ее на стол перед старой приятельницей. — Если захочешь пообщаться — звони, здесь указаны все мои телефоны, и служебные, и домашний, и сотовый, и даже электронная почта! А я побежала, у меня работа.

— Стой! — Галкин окрик остановил меня у двери.

Я обернулась. Мадам Осения мощно вздохнула. Благоуханный сизый туман расслоился и поплыл клочьями.

— Похоже, это паникадило у тебя работает, не выключаясь? — невольно поинтересовалась я, кивнув в сторону источника дыма.

— А что? Заодно комаров отпугивает!

— Людей, наверное, тоже! — Я снова взялась за дверную ручку.

— Вот всегда ты так! Одна нога здесь, другая там! Бегом и прыжками! — посетовала хозяйка апартаментов.

— А что? — повторила я.

— Что-что! Конверт возьми, — Галка выхватила из стопки на краю стола зеленый бумажный конверт, протянула мне. — Когда будешь от меня выходить — держи его в руках.

— Это еще зачем?

Она вздохнула:

— Для конспирации! Мы же договорились, что ты не будешь ломать мне бизнес? У меня все клиенты получают такие фирменные конверты с рекомендациями. Так что сделай лицо попроще, возьми конверт и не распугивай мне народ!

— Ладно! Чего не сделаешь для старых друзей!

Я по возможности скопировала ошалелое выражение лица, замеченное у достопамятной дамы в шляпе, и вывалилась из Галкиного кабинета в предбанник, держа зеленый конверт в вытянутых руках перед грудью, как пропуск. Кого-то смело с моего пути, кто-то ахнул вслед.

Торжественно спустившись с мраморного крыльца, я шмыгнула за угол, плюнула, затолкала конверт поглубже в сумку, вернула лицу обычное выражение и заторопилась к трамваю: на работу я уже опаздывала.

— Леночка! Родненькая! Спасай! — Главный редактор Дмитрий Палыч кинулся мне навстречу из угла, где, судя по состоянию его шевелюры, вдумчиво рвал на себе волосы.

Я с удовольствием отметила, что большой холодильник, занимавший этот угол всего час назад, благополучно мигрировал в место своей постоянной дислокации, и проворно отступила с пути несущегося на всех парах главного редактора. Теперь между нами был стол, и коллега рухнул на него, простирая ко мне дрожащие руки.

— Что, опять Апокалипсис? — хладнокровно поинтересовалась я, внимательно оглядываясь по сторонам.

Макс и Стас, спасибо им, постарались на совесть, теперь в кабинете снова можно было жить и работать. Никаких признаков ночных фэншуйских козней не осталось.

— Не то слово! — воскликнул Дмитрий Палыч, поправляя перекособочившиеся очки. — Наши охламоны вернулись со съемки — и что ты думаешь? Выступление губернатора записали без звука!

— А картинка есть? — спокойно спросила я, снимая телефонную трубку. — Да? Тогда все поправимо. Алло? Это редакция «Живем!»? Конопкина дайте, пожалуйста.