Конкурс «Мисс Галактика»

Она ловко отсыпала мне двести грамм продукта, завернула в крафт-бумагу и всучила. А затем нагнулась, извлекла из-под прилавка здоровенный красный баллон с довольно оскалившимся черепом, перекрещенными костями и надписью: «Концентрированное сострадание. Чрезвычайно опасно. Применять с осторожностью»… и я понял, что сейчас произойдет.

На миг меня посетил чистый, концентрированный ужас.

Все хорошо в меру, даже сострадание, и если я сейчас получу струю в нос из этого газового баллончика… Что я дальше сделаю?! Разденусь и раздам одежду нищим? Отдам все сбережения в первую попавшуюся благотворительную организацию?! Решу работать бесплатно?!

Но применять силу против девушки?!

Миг возмездия приближался…

К счастью, судьба обошлась без меня.

Девушка внезапно оглушительно чихнула. А потом еще раз. И еще.

– Чертова работа! – пожаловалась она. – У меня аллергия на совесть.

Она покачнулась.

– А-а-апчхи! Апчхи! Упчхи!

И вдруг поскользнулась и рухнула на пол. Думаю, всему виной были рассыпавшиеся ранее таблетки. Дальнейшие события происходили, как в замедленной съемке.

От ее удара о пол «Ой, ушибла-а копчи-чи-чхи!» ряды стеллажей покачнулись, и таблетки стали падать прямо на нее. В некоторых лотках таблетки лежали, как конфеты, – белые кругляши, продающиеся на вес. Они полились вниз белым фармакологическим водопадом.

– А-а-а-а-апчхи!!! – в ужасе сказала девушка. – А-а-а-а-а… упс.

Очередного чиха не последовало.

Не меньше пяти таблеток ухнули ей прямо в рот. Девушка в ужасе сжала баллон поплотнее… и случайно нажала рычаг. Ее лицо окутало облако нежно-розового, искристого газа. Она выпучила глаза и чисто рефлекторно сглотнула.

Наступила торжественная, буквально траурная тишина.

– Ик! – сказала девушка. – Ик-ик-ик.

Она лежала, вся обсыпанная таблетками, с ног до головы.

Наконец она, шатаясь, поднялась.

Вид у нее был торжественный и просветленный.

– Э-э-э, лавочка еще работает? – робко спросил кто-то.

– О да! Еще как, – тихо сказала она. – Теперь мы работаем круглый день, круглосуточно, без обеда и выходных! – она почесала в затылке. – Арте-о-о-ом! Кстати, надо позвонить твоей жене и сказать, что мы с тобой ей изменяем! В смысле, ты изменяешь ей со мной!

Из подсобки вывалился офонаревший продавец.

– К-какого… – начал он и умолк, уставившись на белоснежную разруху.

Девушка ласково пшикнула ему в лицо из баллона.

– И оформим наши отношения.

– Т-ты думаешь? – судорожно икнул он.

Пшик. Пшик.

Лицо продавца заметно просветлело.

– И впрямь! Это будет отличное решение!

– Давай только обслужим этих милейших людей!

– Одарим их в знак нашей свадьбы!

– Сегодня бесплатно!

– Бери безвозвратно!

Парень и девушка взялись за руки и сплясали на алебастрово-белых таблетках фокстрот.

– Бери, сколько нужно!

– Для тещи и мужа!

– Семьи и детей!

– Для всех, кто нуждается в ласке твоей!

– Нам вовсе не жалко!

– Раздарим подарки!

– И сам себе пшикни – так жить веселей!

– Возьми же, возьми же, скорее бери же! Для зятя, золовки и для деверей!

Толпа в панике попятилась.

Лица продавцов сияли каким-то неземным, серафическим светом.

– Мы зайдем попозже, – сказал высокий шкаф с золочеными дверцами.

– Боишься, заразно? – огорчилась девушка.

– Совсем не опасно! – подтвердил парень.

– Ты будешь так счастлив, бери же скорей!

Толпа в панике ломанулась к дверям, унося с собой и меня. К счастью, купленный пакетик товара лежал у меня в кармане (в придачу к уже подаренному), завернутый в бумагу и абсолютно безвредный. И я точно придумал, что мне с ним делать!

На обратном пути я снова постучал в комнату Профессора. Опять никого нет – что за чудеса?! Что ж, ладно, разберусь с этим потом… Когда я подходил к свадебному своему люксу, до меня донеслись голоса.

– И вот я ему, значит, говорю: Алекс, если ты хочешь завести собаку, то у нас будет два ребенка вместо одного…

Женщины! Я вздохнул и вошел.

И у меня планомерно отвисла челюсть!

Я, конечно, предполагал, что они помирятся, – но не в таком же виде!

Алина все так же сидела на спине у несчастной сиреневой регистраторши, заломив ей руки, и увлеченно живописала нюансы нашего семейного бытия. А та, судя по всему, увлеченно слушала и жизнерадостно поддакивала! У меня зародилось страшное подозрение, что они тут так и просидели, с самого момента моего ухода. Меня, по самым скромным прикидкам, не было часа три…

И обеих эта двусмысленная поза ничуть не волновала! Судя по всему, они ее даже не замечали…

– Кхм! – сказал я. – Гхм!

– О! Алекс! – внезапно прозрела моя жена. – Ты уже пришел!

Она кокетливо поправила локон.

– Почему ты прятал от меня такую замечательную подругу?!

У меня отвисла челюсть.

– Она такая лапочка! Такая умная и в шляпках разбирается! Мы поладили!

У сиреневого регистратора в глазах стояли слезы – уж не знаю, от умиления или от того, что захват с заворотом руки за спину довольно болезненная штука… Впрочем, перед ней лежал раскрытый журнал мод, и лицо ее светилось от счастья.

– Кхм… – в очередной раз сказал я (что-то мой запас слов в последнее время стремительно сокращается: то «Гррр», то еще вот это «кхм»!).

– Да? – доверчиво переспросила жена.