Конкурс на тот свет

Заколов стоял под дверью, на которой красовалась фамилия Павленко.

Изнутри доносилось рычание, похожее на звериное. Слышались звуки борьбы с ударами тел о мебель, шелест падающих бумаг. Заскрипел диван, рухнули стулья, потом раздались сдавленные вздохи замученной жертвы.

Вот сейчас, сию минуту он ее окончательно задушит, понял Тихон.

Звать милицию — уже поздно. Медлить нельзя. Надо спасать девушку!

В этот раз ножа у Тихона не было, и отжать замок было нечем. Надо выбивать дверь! Для разбега Заколов отошел к противоположной стене коридора. Впопыхах он заметил, что его футболка еще намотана на кулаке. Он судорожно попытался ее надеть, голова попала в рукав, футболка застряла на носу. Лишь глаза и лоб торчали сверху. В этот момент из кабинета раздался слабый писк жертвы, который сразу же был чем-то заглушен.

Заколов окончательно убедился, что ждать теперь нельзя ни секунды.

Не поправляя футболку, которая закрывала большую часть лица, он разбежался и бухнулся плечом в дверь. От удара сломался замок и верхняя петля. Дверь с грохотом распахнулась и накренилась. Заколов ввалился в комнату.

Первое, что он увидел — испуганные глаза девушки и мужская ладонь, сжимающая ее рот.

Зрачки двигаются, значит, жива!

Он успел! Держись, маньяк!

Когда Заколов скрылся за зданием института, Евтушенко, в отличие от порывистого и эмоционального друга, решил спокойно выяснить, что же такого сверхъестественного рассказала девушка. Для начала он вежливо познакомился с ней. Девушку звали Вика, она была абитуриенткой.

Поговорив минут пять: о погоде, об экзаменах, о настроении и ожиданиях, Саша разузнал, что Вика три первых экзамена сдала на тройки. Если и на четвертом она получит трояк, то института ей не видать. Чтобы этого печального события не произошло, ее старшая сестра, которая училась здесь уже на пятом курсе, пообещала содействие.

Саша тактично задавал вопросы, сочувственно кивал головой, и вскоре вся картина прояснилась окончательно.

В институт сестры пришли сегодня вместе. Во время консультации старшая наводила какие-то справки, и после занятия с озорным блеском в глазах сказала, что попробует с нужным человеком решить ее вопрос положительно. Вика спросила, что это за человек? Сестра рассмеялась и сообщила, что будет иметь дело только с самым главным: Павленко.

— Ты что ему взятку дашь? — испугалась Вика.

— Возможно, и дам. Только не деньги, а нечто другое, — хитро рассмеялась сестра. — Он сейчас на взводе, и, чувствуется, что совсем голову потерял, старый кобель. Ты видишь, как я сегодня оделась, — сестра выпятила грудь в тонкой декольтированной обтягивающей майке и показала на мини юбку с разрезами по бокам. — Когда я к нему подошла и шепотом попросила принять меня наедине по о-очень личному вопросу, у него аж челюсть отвисла, и взгляд стал сальным. А я, заботливо стряхнула соринку на его рубашке, нарочно прикоснувшись грудью к плечу и с придыханием, как артистки в кино, прошептала: «Ой, вы такой не ухоженный».

— Да ты что? — восхитилась и одновременно ужаснулась Вика.

— Ну, да! Он обрел дар речи, засопел как паровоз и шепчет: приходите позже, когда все разойдутся, знаете мой кабинет? А я ему, томно так — я мечтаю в нем побывать.

— Да ты что? — вновь воскликнула Вика. — И ты… ты с ним будешь…

— А ты что думала? Ради тебя стараюсь, — сестра сделалась серьезнее. — Но, может, сегодня и обойдется. Потом пообещаю.

На этом сестры расстались. Теперь Вика с волнением поджидала сестру.

Проанализировав полученную информацию, Саша сделал вывод, что Тихон зря бросился спасать невинную жертву от кровавого маньяка. Только себе может навредить.

Этот случай не вписывается в ту последовательность, которую составили первые три убийства. Если Павленко и маньяк, то маньяк — умный. Он прекрасно понимает, что раз к нему пришли просить за другого человека, то этот другой человек, наверняка, знает, где и у кого находится проситель. И если просящий оттуда не вернется, то сразу будет ясно, где он исчез, и кто в этом виновен.

Саша и Вика стояли недалеко от дороги. Неожиданно рядом с ними, взвизгнув тормозами, с характерным ревом остановилась машина. Звук был точно такой же, как около ларька с водой, припомнил Сашка и обернулся.

Он оказался прав. Из милицейского УАЗа к ним направлялся уже хорошо знакомый лейтенант Мартынов. Его уставший взгляд не предвещал ничего хорошего.

Покинув морг после вскрытия утопленницы, подавленный увиденным, лейтенант возвращался в отделение милиции. Он в очередной раз переосмысливал новые сведения, полученные от патологоанатома. Хотя ничего неожиданного в этой информации не оказалось. Девушка была задушена четыре дня назад, как раз после третьей консультации в этом чертовом институте, и в тот же день сброшена в реку. Девушка и до смерти и после оставалась девушкой, то есть не было зафиксировано никаких признаков дефлорации. Этот факт, в который раз привел Мартынова в недоумение.

Почему их душат?