Конкурс неприятностей

Изабелловая кобылка увидела, как он достает седло с заднего сиденья… и клянусь, она выдохнула с облегчением! Помотала головой – совсем как человек, только что чудом избежавший чудовищной, неотвратимой опасности – и сама пошла навстречу!

– С ней уже работали, я так и думала, – шепнула Светлана Викторовна. – Давай седлай ее!

Я шагнула к кобылке не удержавшись, бросила быстрый взгляд обратно на двор. Коровы оставались там, в загоне, такие же покорно-равнодушные, как и раньше, кажется, даже не заметившие разыгравшейся рядом драмы. Их спасти мы не могли, и… это стыдно, но у меня уже просто не было сил страдать из-за них. Я хотела только радоваться за тех, кого мы спасти сумели: поняшек, кобылку эту потрясную, нашего Банни…

Ворота стали медленно закрываться.

– Погодите! – закричала я. – Они же еще не вывели Банни! – я кинулась обратно.

Светлана Викторовна удержала меня:

– Я не могла сразу сказать… надо было этих лошадей вытаскивать… – она не смотрела на меня, хотя я так старалась поймать ее взгляд! – Банни умер, Саша. Мы опоздали… всего на пару минут.

Ворота с лязгом закрылись. Светлана Викторовна отпустила мою руку.

– Мы спасли этих коней, – непонятно кого убеждая – меня или себя, настойчиво повторила она. – Надо доставить их в школу, – и она загремела дверцами, закрывая фургон.

Я забрала у Володи вальтрап, расстелила его на спине кобылки, пристроила сверху седло, сунула под ремень два пальца, проверяя, не слишком ли туго затянуто… и все это на абсолютном автомате, без всякого участия разума. Оперлась о подставленные ладони Сергея, и он подсадил меня на кобылку. И мы поехали вдоль обочины. Мне хотелось выть, рыдать, колотить кого-нибудь, выплескивая свое отчаяние и беспомощную ярость. Разговор с дядей Гришей – секунд тридцать. Машины на дороге. Охранник на проходной. Секунды и миллисекунды, из которых сложились те самые пара минут. На которые мы не успели. Не успели выполнить свой долг – защитить Банни.

Он нам верил. Он был наш. Мы за него отвечали. Мы его подвели.

Я не помню, как мы ехали вдоль трассы. Не помню, как свернули к школе. Изабелловая кобылка, умница, ни разу не взбрыкнула, не шарахнулась от грузовиков. Она просто несла меня по обочине ровной рысью, и в какой-то момент я поняла, что кобылка идет самой настоящей мягкой, ласково покачивающей иноходью, вынося вперед сперва обе правые ноги, потом обе левые, снова обе правые… Обалдеть! Откуда она такая взялась?

Мы въехали в ворота школы – и все кинулись нам навстречу. Бежали Костик, Ольга, Лида, другие ребята с конюшни, бухгалтерша примчалась!

– Какие поники! – звенело над конным двором.

– Ну чисто пряники! – утираясь квитанциями, всхлипывала от умиления наша бухгалтерша.

Лида и Ольга налетели на меня с двух сторон:

– Иноходь! Изабелловая масть! Красавица! – Яблоки, морковки и сахар возникали перед мордой кобылки, она едва успевала деликатно принимать их с ладоней, изысканно наклоняя голову. – Прямо дама, а не лошадь! Вы где ее взяли?

И вот тут прозвучал этот вопрос:

– А где Банни?

Я не ответила. Они просто посмотрели на мою зареванную физию и все поняли. И заплакали тоже.

– Ты это… слезай… – шмыгая носом, выдавила Лида. – Лошадь покормить и почистить надо… Потом ветеринару позвонить…

Не споря, я слезла с седла и даже не пыталась перехватить у них поводья, когда они повели кобылку к конюшне. Я просто стояла на дорожке и смотрела вслед. У меня разом кончились все силы.

Рядом из-за руля опустевшей коневозки медленно, как столетняя старуха, выбралась Светлана Викторовна. И оперлась о борт фургона. Ей что-то говорили, о чем-то спрашивали, она только время от времени кивала или мотала головой. Наконец ее оставили в покое, и мы остались вдвоем. Словно двое потерпевших кораблекрушение после шторма.

– Коневозку в порядок привести… – с трудом, точно язык плохо ее слушался, пробормотала Светлана Викторовна. – Твоего любимого жеребца все равно надо на другую конюшню перевозить… у нас обязательства…

Еще утром расставание с любимым казалось трагедией. А сейчас настоящая трагедия просто случилась.

– Зачем он… – я вытерла плечом слезы. – Зачем дядя Гриша отвез Банни… туда?

– У него был приказ. С подписью и печатью. Он же сказал – под дворник засунули, – бесконечно усталым голосом ответила Светлана Викторовна.

– Чей приказ?! – я мотнула головой и слезы брызнули у меня из глаз, словно это движение наконец освободило их.

– По подписи выходит, что… мой, – криво усмехнулась завуч.

Глава 2 Полина

– Грызть сахар? Какой ужас! Прям как ребенок из очень бедной семьи! Неужели для такой очаровательной девочки у нас шоколадки не найдется? – и она зашуршала блестящей фольгой.

– Нет! – рявкнула девушка лет пятнадцати в замызганных черных брюках, туго натянутой на груди полосатой футболке – тоже в каких-то пятнышках – и с перекинутой через плечо растрепанной русой косой. – Очаровательной девочке шоколад нельзя! От него колики могут начаться.

– Ой, Сашенька, это если переедать! – отмахнулась тетя Ася, увлеченно разворачивая шоколадку. – А от одной ма-аленькой шоколадки ничего не будет!