Конкурс песочных фигур

Карина предпочла оставить его слова без комментариев.

А Илья добавил:

– Знаешь, ты с виду такая женственная, я еще думал – как мне повезло, такие настоящие женщины только в провинции и остались. А на самом деле рядом с тобой любой мужчина будет чувствовать себя тряпочным. – И показательно помахал бархатным привидением.

Карина не стала его разубеждать и доказывать, что сама больше всего боится оказаться тряпочной.

А Илья развел руками и завершил:

– Ну, может, меня и правда рано к детям подпускать. Может, я на них плохо влияю. Сам еще не сформировался, несерьезный такой. Ни дисциплине не могу научить, ни ответственности. Куда это годится.

Тут уже Карина поняла, что у нее сейчас разорвется сердце, если она немедленно не пойдет готовить ужин, а потом не сядет за компьютер, а потом, несмотря ни на что, не заснет и не проспит минимум семь часов – иначе завтра разболится голова и рабочий день будет сорван. Завтра – слишком серьезная вещь, чтобы ей рисковать. Что бы ни произошло сегодня, завтра она должна проснуться как ни в чем не бывало и приступить к своим обязанностям.В общем-то, не изменилось ничего. Иринка приезжала на выходные, и они с Ильей все так же взахлеб играли, и карусель с вечной погоней за новыми возможностями продолжала крутиться. И когда Илья, проглотив «Стоппарда» и отсмеявшись, сообщил о своем отъезде, это вышло так буднично. В рабочем порядке. Как хорошо, что она готовилась заранее.

– Что ж, надо ехать, такой случай глупо упускать, – ровным голосом подытожила Карина. – Ты ужинать хочешь?

Илья смотрел на нее как обычно – ну, разве что чуть более выжидательно и чуть подольше, словно сразу не мог решить насчет еды.

– Нет, я по дороге перехватил, – наконец отозвался он – и с облегчением, и немного озадаченно. – Чаю бы попил, но попозже.– Тогда я закончу, мне еще минут двадцать. – Карина кивнула на экран.

Первые пять минут из двадцати она могла только тупо смотреть перед собой. Из кухни доносился веселый голос Ильи, который обзванивал знакомых, сообщая свою новость. Как хорошо, что удалось почти все закончить к его приходу – вряд ли она сейчас смогла бы снова погрузиться в тексты о национальных проектах. Они и так тяжеловато шли. А когда Карина добралась до последнего проекта, образовательного, то заметила, что лепит шаблонные фразы с однотипными грамматическими конструкциями – как же это читать-то потом? Атака клонов. Главное, работа на время, а оно бежит! Она уже и шоколадкой себя награждала, и перерыв делала с целью прочистить мозги.

Илья в подобных случаях копался в так называемом «ворохе вдохновения» – пирамиде из ватманских листов, рулонов и папок, наваленной прямо на полу. Там были все его работы, от художественной школы и Строгановки до наших дней. Он никогда ничего не выбрасывал, считая, что любая мелочь может пригодиться, – и они действительно пригождались, забытые идеи подпитывали новые работы либо наводили на новые мысли.Карина заметила в куче репродукцию Кандинского – композицию-вихрь из ярких мазков и очертаний, еще не успевших превратиться ни во что конкретное, – должно быть, изображение того самого вдохновения, пока оно еще только в голове художника. А ведь ее статьи тоже можно было бы расписать такой разноцветной палитрой. Скажем, патетическими гекзаметрами. Что-то вроде:

Боги Олимпа, восславьте великий проект педагогов!

Трижды быстрее плоды просвещенья созреют теперь.

Карина пересчитала количество слогов в своем шедевре – сойдет. Ну-ка, а былинный размер?

Ой вы гой еси, свет учители,

Свет учители, красны девицы!

То не алая заря занимается,

То не в небо соколы поднимаются —

То летят гонцы во все стороны,

И несут гонцы весть про нацпроект…

Глаза уже не слипались, голова не падала. Хвала Кандинскому и Илюшкиной куче!

Дальше Карина увлеченно писала роман:«Все счастливые школы счастливы одинаково, все несчастные школы несчастливы по-своему. Так думал директор гимназии Двойкин, пробегая глазами очередной указ из Министерства образования…»

После этих экспериментов голова заработала как новенькая, Карина быстро добила перевод, а потом, на закуску, попробовала еще один жанр – драму. Под названием «Прожект».

...

«Планерка у губернатора.

Г у б е р н а т о р. Господа, я должен сообщить пренеприятное известие! Нам спустили очередной прожект – «Образование».

Попечитель учебных заведений грохается в обморок. Немая сцена».

Этот шедевр и увидел на экране компьютера Илья, вернувшись домой. А теперь, какая бы тоска ни подкатывала, надо вычистить готовые тексты и отправить заказчику, и ни на какие вдохновлялки времени нет.

Заваривая любимый чай Ильи, с лимончиком, Карина неторопливо спрашивала, какие документы ему надо оформлять для отъезда, за сколько времени брать билет, один он едет или с кем-то из приятелей, – он отвечал на один вопрос за другим, и в голосе все явственнее проступала обида.