Конкурс песочных фигур

– Как обычно, мне – стратегия, ему – тактика. Он же исполнительный директор, отвечает за текущую работу и персонал. А я – за то, чтобы у них были работа и зарплата. Ну, заказы нахожу, с нужными людьми встречаюсь… А что это я тебя гружу всем этим? – вдруг остановился он. – Ты, что ли, интересуешься, как развивается наука? – И тут же сам ответил, словно Гусятников, очень довольный собственной догадкой: – А, тебе надо знать, насколько я стабилен и перспективен! Женщин это обычно интересует, когда у них серьезные намерения, да? Слава богу, дождался!

Они шли по аллее Дружбы, которая начиналась после обычных липовых, березовых и кленовых аллей. Здесь еще в советские времена, когда в Белогорский НИИ приезжали научные делегации из других стран, в честь гостей сажали какие-нибудь традиционные деревья их родины. Кроме южных кипарисов и каштанов, которые прекрасно акклиматизировались здесь, росли американские секвойи, финские ели и даже японская сакура. Карина с любопытством смотрела по сторонам – до сих пор все не было времени спокойно, не торопясь прогуляться по парку. Раньше, приходя сюда с Иринкой, она обычно сразу падала на скамейку – после целого дня экскурсий с непривычки ноги отваливались. Сейчас, кажется, тоже. Она и не ожидала, насколько обширна территория парка, а если пройти из конца в конец…

– Да, – важно сказала Карина, присаживаясь на новенькую деревянную скамеечку. – Провожу исследование под микроскопом!

– Тогда можешь задавать любые вопросы, – серьезно ответил Володя. Нет, он все-таки невыносимо серьезный! Наверное, это навечно, исправлению не подлежит.

– А как ты оказался капитаном? – не растерялась Карина.

Он пожал плечами:

– Ну, как? Когда все валится, кто-то всегда автоматически им становится. Перехватова выбрали главным, но космос тогда свернули, и ему уже не надо было столько людей. А сколько народу оказалось на улице! Профессионалы, с опытом, с привычкой добросовестно работать – как мусор какой-то! А начальники с традиционными, мягко говоря, мозгами прицепились к космическому направлению и просто не видели других перспектив. Наверное, тогда и должны были появиться «молодчики, паразитирующие на прежних достижениях»! – процитировал он отзыв ее тети. Надо же, запомнил! – В общем, если бы не я, то кто-нибудь другой пришел на свято место, – завершил Володя рассказ.

– Только не надо о том, что на твоем месте так поступил бы каждый! – живо откликнулась Карина. – А родители, наверное, очень гордились, что ты стал большим боссом? Они ведь еще живы были тогда?

И неожиданно угодила в больное место. Так же как зимой, в тот неудачный день, когда она о чем ни спрашивала – и все получалось бестактно. Карина даже опешила – вроде бы такое безобидное замечание. Но Володя помрачнел и коротко ответил:

– Были живы. – Потом добавил: – Ну, мама радовалась, конечно. Но больше беспокоилась: вдруг я влезу в финансовые неприятности или что-то вроде этого или какой-нибудь мафии на что-нибудь наступлю. Она тогда уже сильно болела, и ее все больше огорчало, чем радовало. А отец окончательно уверился, что из меня не выйдет ничего путного. – И Володя снова заговорил наигранно-ироническим тоном: – Что я такой приземленный, делец, бездарь совершенно не творческая, погряз в материальном мире и низменных интересах. Хотя сам неплохо умел и ох как любил зарабатывать. В общем, слова «директор» и «бизнес» у нас всегда были ругательствами.

Карина обескураженно поднялась со скамейки:

– Пойдем дальше?

Ей только сейчас пришло в голову, какой это, должно быть, крест – жить под давлением отцовской славы. А с грузом вечной обиды? Которая уже не столько толкает на подвиги, сколько отравляет, как медленно действующий яд. Бедный Володя всю жизнь старался не казаться копией и бледной тенью Головина-старшего, даже внешне, и тоже чего-то добиться – но тот, кто должен был это оценить, похоже, привык ценить только себя. Карина уже не хотела видеть никаких богатырей, но Володя указал на обширную поляну:

– Вон они, пришли наконец-то.

Семь резных деревянных столбов, семь богатырей со щитами и копьями, в кольчугах, словно рыбья чешуя, в шлемах, стояли в кружок. Лица суровые, глаза из-под прямых бровей в упор глядят на проходящих. Настоящие стражи парка.

– Поляна сказок с них и начиналась, – говорил Володя уже обычным голосом. – Потом прибавлялись Конек-Горбунок, Царевна Лебедь, Змей Горыныч, избушка на курьих ногах…

– А откуда богатыри взялись? Ты же говорил, что всё растащили и испортили!

– Несколько заготовок оставалось, наполовину сделанных или намеченных. Пришлось поискать мастера-деревянщика – ничего вроде бы вырезал, похоже на прежние. Я ему фотографии давал.

– Значит, ты тогда не всё продал? Из отцовских работ? – вырвалось у Карины. Гневный Анин монолог, оказывается, до сих пор сидел в памяти занозой!