Конкурс убийц

По дороге в участок Вити Сизого Гуров смотрел на город. И понимал, что Аджей прав. Если Аджей Полонский исчезнет с лица земли сегодня, жизнь не остановится. Поклонники поплачут, возможно, кое-кто, ослепленный своей любовью к кумиру, решит последовать за ним, за грань, творческие личности падки на широкие жесты и эффектность. Пострадают, конечно, те, кому помогал он лично, своими деньгами, примером, добрым словом. Но мир велик. И на открывшуюся вакансию ангела, несущего надежду, индустрия развлечений тут же, по проторенному пути, извергнет в мир еще с десяток подобных Аджею. Белокурых, с юными, подкачанными телами и берущими за живое историями о неизменно трагичной судьбе. Таких, как Лена, трезвых и ясно мыслящих, среди его паствы немного. И они не пострадают, просто продолжив жить, общаться с интересными людьми и говорить себе, глядя в зеркало по утрам: «Я смогу». Прочие найдут себе новые примеры для подражания, разделившись по предпочтениям в цвете глаз, к примеру. Кого-то зацепят опасные, зеленые глаза у нового ангела, кто-то увидит себя в васильково-синих. Будут ли вообще те, для кого уход Аджея из индустрии станет настоящей потерей? Скольким из них было важно Его существование? О чем думает перед сном сам Аджей?

«Вот и узнаем, — думал Гуров, выходя из такси. — Операция «развенчание ангела» начинается прямо сейчас».

В кафетерии неподалеку он заказал с собой большой стакан кофе и гамбургер такого размера, что всерьез захотел увидеть, как этот монстр общепита в Виктора поместится. На проходной в участке услышал, что старший лейтенант Сизый на месте, и не без удовольствия раскрыл пакет для досмотра. Участковый был на своем месте и, поймав взглядом бумажный пакет, приветливо улыбнулся посетителю.

— Привет, Лев. Присаживайся, делись добычей и новостями.

Сидя на утлом табурете участкового, Гуров выложил начистоту все, что имел, как факты, так и мысли. Рассказывал неспешно, приберегая самое интересное на момент, когда Витя дожует.

— Виктор, я каждый раз смотрю на то, как ты ешь, и боюсь, что тебя разорвет. Язву желудка придется лечить.

— Придется, — спокойно согласился Сизый. — Вот родит мне двойню любимая жена, так сразу здоровьем и займусь. А пока зарплата мне нужнее здоровья, товарищ полковник. Так что выкладывайте-ка то, о чем вы так старательно молчите.

«Вот почему ты так держишься за это место, Витя. Хотя тускло тебе здесь и бесперспективно. Но ты умный парень. Осторожный и не жадный. Ты архивом Сифонова распорядиться сумеешь». Гуров глубоко вздохнул, готовясь к противостоянию, и произнес:

— Мне нужно, Витя, проникнуть в квартиру Толи Милованова. Оказаться там тогда, когда хозяина не будет дома. А лучше всего, чтобы ты пошел со мной. Как свидетель, официальное лицо и…

— …и тот, кто задним числом сделает этот обыск законным. Понятно, чего же тут непонятного. — Ни единый мускул не дрогнул на лице Виктора Степановича Сизого, хотя последствия незаконного проникновения в квартиру не постороннего человека, а коллеги, представлял он себе очень четко. — А мы, Лев Иванович, точно не заигрываемся в частных детективов?

— Точно, Витя. С гарантией в девяносто девять процентов.

— И о презумпции невиновности не забываем, Лев? А то ведь очень похоже на то же самое, что Мохов делал с Полонским. Мы просто назначаем виновного, потому что сроки поджимают, и для отчетности нам требуются результаты. Ты-то уедешь, Гуров, а мне здесь еще служить. Ты понимаешь, что со мной будет, если мы ничего у него не найдем?

— Если ничего не найдем, то ничего и не будет, мы аккуратно все поставим на место и уйдем…

— А если?..

— А если мы этого не сделаем, Витя, вполне возможно, что убийства будут продолжаться, и когда он наберется смелости, или тараканы в его безумной голове достроят теорию до необходимости убийства и самого Полонского, будет поздно. Людей мы не воскресим. Когда я был в «Обетованном», кто-то шел за мной по той тропинке, к машине. Я тогда думал совсем о другом и не придал значения. А сейчас точно помню. Никому, кроме Милованова, не пришло бы в голову за мной увязаться в ту ночь и следить, еще и так качественно. Он и за город тогда рванул за нами только потому, что точно знал, что Аджей направляется туда. А посетив их клуб «Новый день», я узнал, что Милованов за свой счет реставрирует стены для Полонского, готовит ему рабочие поверхности под картины, так сказать. Он знает не только всю жизнь «звезды» пошагово. Он знает в этом городе каждый кирпич. И я бы тоже его оправдывал, если бы не узнал, что историю трогательной дружбы с Полонским Толик выдумал. Он — живет им. Кроме чувства причастности к тому, кого он почитает небожителем, у него ни в мыслях, ни в жизни вне работы ничего и нет.

— Это ты так думаешь.