Конница на войне: История кавалерии с древнейших времен до эпохи Наполеоновских войн

А.Н. Кирпичников ошибается, говоря, что копейный бой не был характерен для монголов (222, с. 15). Это мнение опровергают и русские летописи и записи Рашида ад Дина, где автор приводит множество случаев боя монгольских воинов на копьях в плотном строю (112, т. 3, с. 68, 80, 184; 112, т. 1, с. 37, 41, 83, 85, 101, 103, 105, 174). Кроме того, монголы широко использовали дротики (джириды) (112, т. Зс. 91)и самострелы (112, т. 4, с. 80), но последние употреблялись, видимо, многочисленными наёмниками из Средней Азии и Китая:

«Когда это назначение было сделано, (Менгу-каан) послал в Хитай гонцов, чтобы доставили тысячу китайцев камнемётчиков, огнемётчиков и арбалетчиков» (112, т. 3, с. 23).

* * *

Как и Европа, Русь испытывала сильное влияние Востока в выведении пород лошадей. Лучшие кони доставлялись из Персии или Средней Азии, но основную массу животных для простых воинов покупали, захватывали или меняли у ближайших кочевых народов, живших в Приволжских и Донских степях. Возможно, какое-то число их вылавливали в диких табунах, в те времена в изобилии водившихся в степях и лесостепях, и приручали. Об этом вспоминает Владимир Мономах:

«…Коней диких своими руками связал я в пущах десять и двадцать, живых коней, помимо того, что, разъезжая по равнине, ловил своими руками тех же коней диких» (39, с. 67; 185, с. 27—28). Известно, что Святослав, в своё время, брал дань с венгров «сребром и конями» (185, с. 27).

По-настоящему разводить табуны природные условия позволяли лишь южным княжествам. Так в летописях отражён момент, когда в междоусобной войне князья Давыдовичи во время набега угнали у Новгород-Северских князей Ольговичей 3000 кобыл и 1000 жеребцов (300, т. 2, с. 12). Даже китайские средневековые авторы сообщают:

«Сия страна (Русь — В.Т.) производит отменных лошадей и богатые разводят их в великом множестве»[117].

Лошадей в летописях делят на «милостных» (?), «сумных» — видимо, вьючных; «поводных» — верховых и «товарных» (здесь непонятно, то ли они шли на продажу, то ли предназначались для гужевой работы, например, перевозки товара) (185, с. 28; 300, т. 2, с. 21). Наиболее ценных коней называли «фарами» (фарями) или «скоками» (185, с. 28). Пётр Петея де Эрлезунд оставил нам рассказ о любимом коне князя Владимира Мономаха, родословная которого, якобы, восходила к коню Александра Македонского — Буцефалу:

«Русские сказывают также, что у этого Владимира Мономаха был конь, происходивший от лошади Александра Великого, Коровья голова: на лбу имел пятно и был особенного цвета с чёрными полосами по спине и хвосту; когда было наденут на него конский убор и снарядят совсем на войну, он никому не давал на себе ездить, кроме Князя, да ещё конюха, который ходил за ним, однако же соблюдал при том такую разницу, что когда садился на него слуга, он ходил дурно, медленно, некрасиво, повесив уши и голову, точно какой ленивый осёл; когда же нарядят его в пышное седо и сбрую, и он заметит, что поедет сам Князь, тотчас приосанивался, поднимал голову и уши, бил копытами в землю, ржал и храпел ртом и носом до того, что все пугались. Если Князь стегал его немного кнутом и начинал уговаривать, он красиво рисовался, кидался из стороны в сторону, делал скачок за скачком, как молния, подлетал к своему ездоку, огрызался, лягался на удивление всем. У него была ещё и такая повадка, что всегда хотел стоять в конюшне, на самом верхнем месте, и там позволял управлять с собой, как с ягнёнком. Если же поставят его на другом месте, он перерывал пополам узду и поводья, прибегал на главное место, и когда там стояла другая лошадь, кусал её до тех пор и не успокаивался, пока не дадут ему этого места» (155, с. 103).

Кони из Руси очень ценились в Западной Европе. Во французском эпосе не раз упоминается этот факт. Немецкие купцы покупали много животных в Смоленском княжестве (200, с. 108-109).

Летописи донесли до нас трогательный рассказ об отношении к своему боевому другу князя Андрея Юрьевича в битве под Лучском (1149 г.), перевести который на современный язык можно следующим образом:

«И вышли из города Лучска пешие воины, началась перестрелка с ними; князь Андрей Юрьевич атаковал их и сломал копьё в теле своего противника, и тут много его воинов перебили пешцы и самого князя Андрея Юрьевича ранили. Конь его был поражён двумя копьями, а третьим копьём попали в переднюю луку седла, а со стен города в него, как дождь, летели камни.

…Конь весь израненный донёс его до отца (Великого князя Юрия Владимировича Мономаха — В.Т.) и в тот час пал. Он же забыл о своих ранах, подошёл к коню и прослезился над ним, как от большой беды, и повелел поставить сруб и там похоронить коня своего» (95, с. 181—182).

Любопытно передают былины рассказ о том, как Киевский князь Владимир поспорил с «Иваном Гостиным сыном», что тот не сможет за время от утренней службы до вечерней проскакать на своём коне от Киева до Чернигова и обратно (то есть 270 вёрст). Спор князь проиграл.