Конные варвары

Затем послышался сухой треск, и его тело безжизненно повисло. Керк опустил руки, и Великий Темучин, вождь высоких равнин, завоеватель низин, мертвый упал к его ногам.

Красное пятно появилось на боку Керка, и Мета подбежала к нему.

- Оставь, - приказал Керк. - Рана закрыта. Поранены мышцы, а если даже и затронуты внутренности, то об этом можно будет позаботиться позже. Сначала вытащим Язона.

Охранники не пытались мешать, когда Рес отобрал у одного из них алебарду, зацепил ею клетку и стянул ее на землю.

Язон безжизненно перевернулся от удара.

Вокруг его глаз были черные круги, глаза глубоко запали, кожа обтягивала кости. Сквозь рваную одежду были видны раны и кровоподтеки.

- Он, - сказала Мета, но продолжить не смогла. Рес согнул два прута решетки, напрягая мускулы, разогнул их. Язон открыл налитые глаза и посмотрел на них.

- Вы, как всегда, вовремя, - сказал он и потерял сознание.

23

- Хватит лекарств, - сказал Язон, отводя в сторону стакан, который протянула ему Мета. Он сидел на своей койке на борту родного "Драчливого", вымытый, с перевязанными ранами, с глюкозной капельницей, присоединенной к руке. Керк сидел напротив него, на боку его был бугор, там была повязка. Тека извлек у него несколько перерезанных кишок и связал несколько сосудов. Керк, казалось не заметил этого.

- Рассказывай, - сказал он. - Этот микрофон включен в систему корабля, тебя все услышат. Откровенно говоря, мы все еще не знаем, что случилось - кроме того, что и ты и Темучин говорили, что из-за выигрыша все потеряно. Это очень странно.

Мета наклонилась и вытерла лоб Язона сложенной марлей. Он улыбнулся и пожал ее пальцы, потом заговорил:

- История такова. Я нашел ответ в библиотеке. Позже, чем следовало, но все же не в последний момент. Библиотека пересказала мне множество книг и очень быстро убедила меня, что культура не может быть изменена извне. Она может быть уничтожена, но не изменена. А именно это мы и пытались сделать. Вы когда-нибудь слышали о готах или гуннах, племенах Старой Земли?

Они покачали головами, а он в это время отпил из стакана.

- Это были отсталые племена, жившие в лесах, любившие пить и убивать, гордящиеся своей независимостью и сражавшимися с римскими легионами. Римляне их постоянно били, и думаете, это послужило для них уроком? Ничего подобного. Выжившие собирались, уходили глубже в леса и сохраняли свою культуру и свою независимость нетронутыми. Их культура была изменена только тогда, когда они "победили". Со временем они двинулись на Рим, захватили его, познакомились с благами цивилизации. Они больше не были варварами. Древнейшие китайцы много столетий назад использовали такой же трюк. Они были плохими бойцами, но зато всех поглощали в себе. Их побеждали, но проходило время, и они подчиняли себе, своей культуре и своему образу жизни своих завоевателей.

Я усвоил этот урок и постарался сделать так, чтобы и здесь произошло тоже. Темучин был честолюбив и не мог противиться искушению завоевать весь мир. Он вторгся в низины, когда я показал ему путь туда.

- И выиграв, он проиграл, - сказал Керк.

- Точно. Мир принадлежал ему. Он захватил города и их богатство. Ему пришлось занять эти города, чтобы удержать их. Его лучшие офицеры стали правителями нового роскошного королевства и приняли эту непривычную роскошь. Это понравилось им. Они не хотели с ней расстаться. В глубине сердца они по-прежнему кочевники, но что можно сказать о последующих поколениях? Если люди Темучина останутся жить в городах и наслаждаться сибаритством, то как он сможет вернуть их к законам кочевой жизни? Ни один варвар не захочет остаться в холоде плато, если он может спуститься вниз и принять участие в дележе добычи. Вино, крепче, чем ачад, а у жителей низины есть даже перегонные аппараты. Кочевой образ жизни обречен. Темучин понял это. Победив, он сам разрушил образ жизни, который породил его и позволил ему победить. Поэтому он и называл меня демоном и ненавидел.

- Бедный Темучин, - сказала Мета с внезапным пониманием. - Честолюбие погубило его, и он понял это. Хотя он и был завоевателем, но он потерял больше всех.

- Он потерял свой образ жизни и саму жизнь, - сказал Язон, - но он был великим человеком.

Керк нахмурился.

- Не говори мне, что ты жалеешь о его смерти.

- Вовсе нет, он получил все, что хотел, потом умер. Каждый ли может сказать это о себе?

- Выключи микрофон, - сказала Мета, - ты можешь идти, Керк. Огромный пиррянин открыл рот, собираясь возразить, потом улыбнулся и вышел.

- Что ты собираешься теперь делать, - спросила Мета, когда дверь закрылась.

- Спать целый месяц, есть бифштексы и выздоравливать.

- Я не об этом спрашиваю. Собираешься ли ты уходить? Или останешься здесь с нами?

- Это беспокоит тебя?

- Да, и для меня это ново. - Лоб ее сморщился от усилий передать свои чувства в словах. - Когда я с тобой, я хочу говорить тебе странные вещи. Знаешь ли, как звучат самые приятные для пиррянина слова?

Он покачал головой.

- Мы говорим - ты хорошо сражаемся. Но тебе я вовсе не это хочу говорить.