Конокрады

Въ другое время Степанъ заворчалъ-бы на васъ за такое ршеніе, но теперь видитъ, что резонъ на вашей сторон, говоритъ: «ладно!» и, вмст съ работникомъ, покорно отправляется подъ навсъ, гд и заваливается спать на армякъ, разостланный подъ опрокинутой арбою. Вы тоже ложитесь, но вашъ сонъ неспокоенъ. То и дло вы поднимаете голову отъ подушки и прислушиваетесь къ мрному шуму дождя на двор… И вотъ въ одно изъ такихъ пробужденій, вы ясно слышите взвизгъ собаки на двор, жалобное ржаніе и слабый стукъ копытъ. Вы вскакиваете, хватаете шашку, бросаетесь къ двери, — ваша жена валится вамъ въ ноги и молитъ: «Не ходи — убьютъ!» Впрочемъ, выйти и невозможно. Едва вы зашумли, три мрные удара прикладомъ снаружи въ выходную дверь возвстили вамъ, что къ вамъ приставленъ часовой, который, при первой вашей попытк вырваться изъ западни, выпалитъ въ васъ въ упоръ безъ дальнихъ разговоровъ и разсужденій и, ужъ конечно, положитъ на мст: кабардинцы промаховъ не даютъ. Вамъ приходитъ въ голову мысль сшибить сторожа дверью и все-таки пробиться къ своимъ конямъ, но, на случай такой попытки, въ окно вашей мазанки глядятъ два ствола ружья другого часового; вы его не видите, а между тмъ, стволы правильно мняютъ свое направленіе, согласно всмъ вашимъ перемщеніямъ. Вы хотли-бы закричать, но вспоминаете, что у васъ во двор спитъ сынъ, ему еще пока не сдлали худа (если только не зарзали соннаго, что, впрочемъ, въ такихъ случаяхъ рдкость), а съ первымъ вашимъ крикомъ его непремнно прикончатъ. Вамъ остается, словомъ, покориться судьб, ссть подъ образа, спокойно слушать, какъ всхлипываетъ ваша жена, укачивая разбуженнаго ночною суматохой грудного ребенка; размышлять о томъ, кому собственно вы будете обязаны разореніемъ — Мехмеду, Абдулк или Магом, и кто изъ вашихъ ближайшихъ сосдей помогалъ имъ, такъ какъ по станичной пословиц, «кабардинецъ безъ казака во дворъ не войдетъ»: недоумвать, почему не залаялъ вашъ исполинъ-овчаръ Полканъ и т. д. Какъ васъ грабятъ, — вы не слышите. Лошади не ржутъ, — очевидно, имъ затянули морды ремнями, не топаютъ, — на нихъ надли соломенные чулки. Грозные стволы въ окн пропадаютъ. Это значитъ, — дло кончено: ваши кони не только выведены со двора, но уже, и угнаны версты за дв. Вы бросаетесь къ дверямъ, распахиваете ихъ настежь, — никого! Только слышите дальній топотъ двухъ несущихся во весь опоръ коней: это мчатся ваши часовые и, наврное, оба въ разныя стороны. Можете теперь кричать «караулъ» на всхъ извстныхъ вамъ языкахъ, шумть, сколько угодно, и сзывать хоть всю станицу. Первое, на что вы натыкаетесь на двор, - трупъ вашего Полкана. Вы вспоминаете, что весь день вчера онъ ходилъ скучный, а къ вечеру такъ забился подъ крыльцо, что и вызвать его нельзя было: должно быть, злоумышленники заране окормили собаку. Когда воры изъ-подъ втра подобрались къ вашему двору, честный песъ былъ вренъ до конца: какъ ни скверно было ему, а перемогся и бросился защищать хозяйское добро, да лишился силъ и свалился съ ногъ; тутъ его и покончили прикладами.

— Степанъ! Степанъ! — зовете вы. Въ отвтъ раздается невнятное мычаніе. Вы видите у ногъ своихъ два скрученныхъ по рукамъ и ногамъ существа; вмсто головъ, у нихъ какія-то безобразныя остроконечныя рыла. Вы освщаете ихъ фонаремъ; оказывается, что на лица несчастныхъ нахлабучены ихъ-же собственныя папахи, а послднія окручены башлыками; лучше и проще обезпредить свидтеля невозможно, — все заклепано: глаза, уши, ротъ, носъ… Какъ это случилось? Когда развязанный Степанъ очнется отъ ужаса, изумленія, а, можетъ быть, и отъ хорошей тукманки по голов, какою все-таки угостили его для врности, онъ разскажетъ слдующее.

— Проснулся я, — дождь; вспомнилъ, какъ ты, батька, говорилъ насчетъ Сраго. «Иванъ! — кричу, — ходилъ смотрть коней?» А Иванъ не отзывается… только хрипитъ какъ-то… Всталъ я самъ, — батюшки! какъ съ навса прыгнетъ мн на плечи кто-то, словно кошка! — я упалъ, а меня въ тотъ же мигъ прикладомъ по голов хвать. Очнулся: связанъ, а на морд узелъ навороченъ.

Иванъ-же не откликался Степану по самой простой причин. Во сн его давилъ домовой, но, когда онъ, уже задыхаясь, открылъ глаза, то домовой оказался здоровымъ нарнемъ; усвшись у него на груди, воръ одной рукой держалъ его за горло, а другой уставилъ пистолетъ ему въ лобъ.

Въ изгороди вашего двора дыра. Черезъ нее-то и увели вашихъ коней. Со свтомъ вы «сбиваете» сосдей, садитесь на коня (увы! чужого, занятаго у кунака) и дете по свжему слду. Конечно, онъ запутанъ похитителями донельзя, но станичнику надо умть разбираться въ хитрыхъ узорахъ, чертимыхъ по степи конскими копытами. Вы добрались до балки. Тутъ задача ваша осложняется. Слды разбжались. Однихъ коней воры направили налво, другихъ направо. Ваши спутники, кром того, показываютъ на какіе-то «возвратные».

— Направо похали! — кричатъ они.

— Неправда, налво. Направо они только кругъ сдлали до ручья (имярекъ), а потомъ обскакали степью назадъ, и съ этихъ поръ побжали налво.