Конон Молодый

Об оптимизме Молодого, его убежденности в том, что на родине о нем помнят и делают все возможное, чтобы вызволить из неволи, свидетельствовал, в частности, и другой выдающийся разведчик — Джордж Блейк. Как уже говорилось, он тоже был арестован в результате предательства и приговорен к самому продолжительному сроку тюремного заключения в истории британского правосудия — 42 годам. Разведчики некоторое время отбывали наказание в одной тюрьме.

«Лонсдейла посадили на три месяца раньше меня, — вспоминал он впоследствии. — Мы, конечно, не были лично знакомы, но я внимательно следил за судебным процессом над ним по публикациям в газетах. Потом и я получил свои 42 года заключения и оказался в той же тюрьме. Содержали нас в разных одиночных камерах, часто их меняли, чтобы мы не смогли установить постоянный контакт и сбежать. Но мы почти ежедневно встречались во время прогулок в тюремном дворе. Нас одели в серые робы с большими квадратами бурого цвета, пришитыми на спине и груди.

Все заключенные в тюремном дворе ходили по кругу, а мы — человек пять-шесть особо опасных арестантов — находились в центре. Вот здесь я и познакомился с Лонсдей-лом-Молодым. Конечно, наше настроение в ту пору нельзя было назвать радостным. Но мы старались подбадривать друг друга. Рассказывали русские и английские анекдоты, обсуждали ход судебных слушаний, говорили о политике.

Однажды он поразил меня тем (я запомнил это на всю жизнь), что совершенно уверенно заявил, будто полувековой юбилей Великой Октябрьской социалистической революции мы будем вместе отмечать… в Москве на Красной площади. Представьте себе картину: два зэка, осужденных за шпионаж и еще не отсидевших даже десятой части срока, разгуливают по тюремному двору и совершенно серьезно обсуждают вопрос: чем лучше согреваться во время военного парада и демонстрации трудящихся на Красной площади — русской водкой или шотландским виски?»

Самое удивительное, что оба разведчика действительно присутствовали на этом параде, находясь на трибуне для почетных гостей…

В ноябре 1962 года Молодый прочитал в одной из лондонских газет сообщение об аресте в СССР по обвинению в шпионаже английского коммерсанта Гревилла Винна. Это известие породило у него вполне обоснованные надежды на возможный обмен, который и последовал в 1964 году.

«Через три года Лонсдейла обменяли на англичанина Гревилла Винна, связника предателя Пеньковского, арестованного советской контрразведкой, — рассказывал далее Джордж Блейк. — А я сумел сбежать из тюрьмы и добраться до СССР. Это звучит как фантастика, но 7 ноября 1967 года мы действительно встретились на гостевых трибунах Красной площади во время празднования 50-летия Октября».

Хочется обратить внимание читателя еще на один момент, характеризующий героя книги как настоящего профессионала. Начав отбывать в тюрьме свой бесконечный срок, Лонсдейл как грамотный юрист (напомним, что в 1951 году Конон Молодый окончил юридический факультет Московского института внешней торговли) тщательно изучил тюремный регламент и нашел в нем положение, по которому заключенный имел право получать газету, издаваемую в его родном городе, за счет тюрьмы.

Спустя некоторое время Лонсдейл записался на прием к начальнику тюрьмы и подал соответствующее заявление, в котором потребовал выписать для него газету из его родного города.

Начальник тюрьмы не сразу понял, о чем идет речь.

— А где же ваш дом и какую газету вы хотите получать? — поинтересовался он.

— Мой дом в Москве, — ответил Лонсдейл (к тому времени вопрос о том, что он является советским гражданином, уже был принят сторонами, которые начали обсуждать проблему возможного обмена). — И я желаю получать газету «Правду».

Просьба советского разведчика привела руководителя тюрьмы в замешательство. Он немедленно обратился с запросом в министерство внутренних дел. Подумав несколько дней, англичане ее удовлетворили, справедливо признав, что в любом случае закон нужно соблюдать.

«Лонсдейл всегда знал, как себя вести, кто бы перед ним ни был», — подчеркивал в 1970-е годы Моррис Коэн.

В то же время, будучи уже в Москве, сам разведчик отмечал:

«Должен признаться, что в тюрьме я неожиданно остро ощутил одиночество. При мысли о своих родных и близких, живущих за тысячи миль, мне становилось очень грустно. Но я всегда находил утешение в мыслях, что моя работа полезна, в сущности, всем людям, включая и моих близких…»

Напомним, что, отбывая наказание в тюрьмах Ее Величества, Крогеры вели активную переписку между собой. Одновременно они переписывались и с Гордоном Лонсдейлом. Эта переписка скрашивала последнему одиночество, помогала переносить тяготы тюремного бытия.

Кроме того, из писем можно было узнать о том, что происходило с заключенными в тюрьме, как они проводили время, чем занимались, что их интересовало, что волновало. Эти письма — наглядное свидетельство того, чем жили наши герои, оторванные от общества и заточенные в тюремные казематы.