Конрад Аденауэр - немец четырех эпох

— Я уже накопил порядочный юридический опыт, — солидно сказал жених. — В скором времени намереваюсь открыть нотариальную контору и зарабатывать шесть тысяч марок в год.

Ответ удовлетворил мамашу Эммы. Помолвку объявили. В то время Аденауэр серьезно думал о деятельности нотариуса в каком-нибудь спокойном городке, о занятии садоводством, о жизни в тишине и скромном достатке. Он ушел из конторы Каузена и стал помощником судьи в кёльнском земельном суде. Работая здесь, думал он, легче реализовать идею о нотариальной конторе. Жизнь, однако, пошла по иному пути.

Бракосочетание состоялось два года спустя после помолвки. Брак оказался удачным. Осенью 1906 года у супругов родился первый сын — Конрад, за ним последовал второй — Макс, а потом и дочь Мария, которую с детства и до преклонного возраста в семье звали Риа.

В 1906 году началась муниципальная карьера Аденауэра, определившая его жизненный путь на долгие годы. На этой стезе он вырос в деятеля крупного масштаба, приобрел качества организатора и руководителя.

В кёльнском магистрате освободилась должность заместителя депутата. Депутаты избирались населением, а их заместители — самим депутатским корпусом. Самой влиятельной фракцией в городском собрании располагала партия Центра. Ее председателем был Каузен, хорошо знавший деловые качества Аденауэра. Молодой юрист пришел к Каузену и предложил себя на освободившуюся должность. Каузен не удивился и без каких-либо сомнений выставил его кандидатуру. В первом же туре голосования Аденауэр оказался избранным чуть ли не единогласно, получив 35 голосов из 37. Депутаты поверили маститому лидеру.

Умирал отец. Он знал об избрании сына и благословил его.

— Ты будешь обер-бургомистром Кёльна, — сказал он слабеющим голосом.

В семье не приняли всерьез слова умирающего. Но они оказались пророческими.

Прошло три года. Аденауэр в возрасте 35 лет становится первым заместителем обер-бургомистра. Члены магистрата успели оценить его деловые качества, как и неучастие в интригах, неизбежных для любой парламентской структуры.

Градоначальники крупных городов Германии играли не последнюю роль в политической жизни страны. С их мнением считались правительство и сам кайзер. Обер-бургомистр Кёльна Вальраф охотно занимался политической деятельностью и много времени проводил в Берлине. Муниципальные дела интересовали его мало. Когда появился трудолюбивый и способный помощник, Вальраф и вовсе отошел от них. Он представительствовал, а Аденауэр работал.

Постепенно в руках первого заместителя сосредоточились все городские дела. Чиновники магистрата его признали и именно с ним решали крупные и все иные вопросы, связанные с управлением городским хозяйством, распределением финансовых средств, планированием строительства и т. д.

Особое внимание Аденауэр уделял финансам. Сказывалась его врожденная бережливость. Он терпеть не мог расточительства. Выделяя деньги на те или иные нужды, дотошно контролировал их использование. Ограничил в протокольных и иных непроизводительных расходах даже самого обер-бургомистра.

Работа поглощала его всего. День подчинялся точному графику: в 9 часов утра он приезжал на работу, в 13.30 обедал дома и отдыхал, в 15.30 — снова в рабочем кабинете, где занимался делами до 20.00, а иногда и до поздней ночи. Четкости и размеренности в работе он требовал и от всех городских служащих. Впрочем, это достигалось без особого труда. Немецкий чиновник любого уровня обычно отличался добросовестностью и упорядоченностью. Кёльнский городской магистрат действовал слаженно и эффективно.

Управляя делами города, Аденауэр брался за любую работу, взваливал на себя все новые и новые обязанности. Члены магистрата решили повысить первому заместителю обер-бургомистра оклад с 15 тысяч марок до 18 тысяч в год. Пришел относительный достаток. В 1911 году Аденауэр осуществил свою давнишнюю мечту и построил собственный дом в Кёльне на тихой Макс-Брух-штрассе.

Семья жила размеренной жизнью. Дети воспитывались так же, как в детские годы сам глава семьи. Заработной платы хватало на жизнь безбедную, но скромную. Экономия ставилась во главу угла. Аденауэр не пил и не курил. Одевался скромно. Вещи носил подолгу, пока они не изнашивались полностью. Но его костюмы всегда были безупречно отглажены и чисты, а ботинки начищены до блеска. Аккуратность и бережливость прививались и детям. Мальчиков стригли наголо, что, как говорил отец, гигиенично и дешево.

Воля отца была непререкаема. Он частенько говорил, что дети свободны в своих желаниях и поступках. На самом же деле они не могли выйти за рамки, предписанные родителями. Как позднее выразилась Риа, дети обладали свободой в выполнении воли отца. Тем не менее в семье царила здоровая атмосфера взаимного уважения и родственной привязанности. Высоко ставились нравственные ценности, вытекавшие из религиозных догматов. Посещение церкви и домашние молитвы были неизменной частью жизненного уклада взрослых и детей.