Конрад Аденауэр - немец четырех эпох

Как-то близкий к семье священник сказал об Августе:

— У нее чистое и доброе сердце. На ступеньках ее любви выше всех стоит Бог, потом муж, а за ним дети и родственники. Есть только сомнение — не меняет ли она тайно в своем сердце местами Бога и мужа.

В 20-е годы Аденауэры проводили отпуск в маленькой швейцарской деревушке, затерявшейся в Альпах на высоте две тысячи метров. Добирались туда всей семьей на мулах. Прогулки по горам, игры с детьми, чтение, изолированность от остального мира приносили умиротворение, спокойную радость. Но кончались счастливые дни. В голове обер-бургомистра уже роились новые мысли и проекты. Семья возвращалась и ее глава вновь окунался в повседневную деятельность.

Управляя городскими делами, Аденауэр, сам работая самоотверженно, добивался максимальной отдачи и от сотрудников. Его не могли упрекнуть в излишней требовательности, ибо от самого себя он требовал не меньше, чем от других. Он был интуитивным психологом и быстро распознавал людей. Презирал болтунов и бездельников, людей, не умевших концентрировать себя на главном и создававших вокруг себя лишь пустую суету. Одному из служащих магистрата, пожаловавшемуся на бессонницу, Аденауэр посоветовал:

— Работайте до усталости и сон придет.

Часто соприкасавшиеся с ним люди говорили, что у обер-бургомистра нет представления о границах человеческих возможностей.

Заработная плата у городского главы была достаточно высокой. Кроме того, он получал компенсацию, поскольку жил в собственном доме, тогда как ему полагалась бесплатная квартира. Приносило доход и его участие в наблюдательных советах ряда фирм и компаний. Некоторые исследователи считают, что в то время он являлся самым высокооплачиваемым чиновником в Германии, что его доходы превышали доходы президента страны. Некоторые рурские компании предлагали ему баснословные оклады, если он перейдет к ним на службу. Но Аденауэр гордился постом обер-бургомистра и не хотел бросать кёльнские дела.

Деньги он умел считать, тратил их расчетливо и прижимисто. Проявлял интерес к хорошей еде и вину, но соблюдал умеренность. Одевался строго, но добротно и не без элегантности.

О нем говорили как о холодном и малоприветливом человеке. Это было верно отчасти. К людям, полезным и деятельным, Аденауэр умел проявлять внимание. Правда, дружбу заводил крайне редко. Близким его другом в 20-е годы стал банкир Роберт Пфердменгес. Их тесные отношения продолжались все годы жизни Аденауэра. Среди знакомых, с которыми он часто общался, были и протестанты, и евреи. Глубоко верующий католик, он уважал вероисповедание других.

Аденауэр любил свой Кёльн — столицу католической Германии. Один из близко знавших его знакомых сказал:

— Он — кёльнец не только по рождению, но и по профессии.

Даже в самые трудные времена Аденауэра не оставляли намерения превратить город в самый крупный, красивый и мощный центр Рейнской области. Он видел его связующим звеном между Востоком и Западом, витриной всей Германии.

После поражения в войне мало кто думал о планах на будущее. Аденауэр же вынашивал все новые и новые проекты по развитию города.

Одной из первых забот стало возрождение университета. Его основали еще в XIV веке вслед за пражским, венским и гейдельбергским. Французы во времена наполеоновских завоеваний закрыли университеты в Кёльне, Трире, Бонне и Майнце. После победы над Наполеоном прусское правительство открыло вновь лишь боннский. Аденауэр неоднократно ставил в Берлине вопрос о возрождении университета в Кёльне и наконец добился своею. Летом 1919 года в нем начались занятия. Вскоре он стал одним из крупнейших в Германии.

Медицинский и государственно-экономический факультеты присудили Аденауэру степень почетного доктора. Выступая с речью при вручении диплома, он сказал:

— Целью университета должно стать примирение народов и овладение европейским наследием, ибо в Кёльне сходятся немецкая культура и культуры западных демократий.

В первом веке нашей эры кельты, обороняясь от римлян, построили на месте теперешнего Кёльна земляные валы. Они полукольцом охватывали довольно большую территорию и упирались в Рейн. Валы сохранились. Аденауэр превратил их в 20-километровый зеленый пояс, украшающий город и по сей день.

По заранее разработанному плану велась жилищная застройка. Строились многоэтажные дома, а в окраинных районах — коттеджи с садами. Активно расширялся порт. Воздвигались мосты через Рейн. На правом берегу поднимались выставочные сооружения. Проводимые в них ярмарки и иные мероприятия чаще всего носили общегерманский характер. А на международную выставку печати съехались политические деятели и журналисты буквально со всего мира. Посетил ее и президент Гинденбург.

Обер-бургомистр выдвинул предложение о закладке стадиона. Члены магистрата удивились: Аденауэр не занимался спортом и не увлекался им как зритель. Раздались голоса:

— У нас достаточно других, более насущных проблем, требующих финансовых средств.

Аденауэр возразил:

— После тяжелой войны спорт — это врач для больного немецкого народа. А на врачей и лекарства денег не жалеют.