Читаем Консервативная модернизация полностью

Сегодня базовые положения консерватизма формулируются именно через отрицание базовых постулатов идеологических конкурентов. К. Мангейм характеризовал эти процессы концептуализации консерватизма следующим образом: «Итак, ситуация выглядела следующим образом: под идеологическим давлением французской революции в Германии развивалось противодвижение мысли, сохраняющее длительное время чисто интеллектуальный характер и вследствие этого способное к наиболее полному развитию собственных логических предпосылок. Это движение было “продумано основательно и до конца”. Контрреволюция появилась не в Германии, но именно там были наиболее точно продуманы ее лозунги и извлечены из них логические выводы. Главный фактор пришел из Англии – в то время значительно более зрелой политически по сравнению с Германией.

Автором был Бёрк. Немцы внесли в этот процесс “основательного продумывания до конца” философскую глубину и усиление начатых Бёрком тенденций, соединив их с чисто немецкими компонентами»[21]. Как результат, «историзм» как метод и как философское воззрение вытекает из немецкой консервативной мысли и появляется окончательно в Англии как эффект немецких влияний[22].

Для нас эти замечания важны, во-первых, указанием на стимулирующую роль социальных потрясений в выработке консервативной концепции и, во-вторых, в связи с рассмотрением исторической экономической школы, зародившейся в Германии во многом благодаря интеллектуальным процессам, охарактеризованным К. Мангеймом.

С этих же позиций атаковали либеральную демократию и американские неоконсерваторы. Так, для С. Хантингтона демократия «хороша» лишь до определенных пределов, после чего превращается в свою противоположность. Поэтому стабильность государственного строя требует определенной степени неучастия граждан в демократическом процессе[23]. Разумность народа «как основа законного конституционного правления» оценивается скептически. Соответственно, общественное мнение предлагается дифференцировать на «истинное» и ложное, пронизанное эмоциями и аффектами.

Следует отметить, что такая логика развития консервативной мысли в большой степени обусловила формирование ситуации, когда консерватизм лишь оппонирует альтернативным позициям и в результате оказывается лишен своего собственного специфического содержания.

В поддержку этого важного утверждения можно сослаться на известный тезис С. Хантингтона: «В этом отношении консерватизм отличается от всех прочих идеологий, кроме радикализма: ему не хватает того, что можно было бы назвать сущностным идеалом»[24]. Представляется, что этот тезис классика консервативной социологии, связанный с его посылкой, что консерватизм является ответом на проблематизацию системы социальных институтов, крайне важен для нашего обсуждения.

Для нашего последующего анализа сущностных характеристик консерватизма большой интерес представляет позиция Карла Мангейма, сформулированная ученым в его работе «Консервативная мысль»[25]. К. Мангейм характеризует свой подход следующим образом: «Ядро этого способа – концепция стиля мышления. История мысли рассматривается при таком подходе не как обычная история идей, а через анализ различных стилей мышления, их рождения и развития, слияния и упадка; ключом к пониманию изменений мысли служит меняющийся общественный фон, прежде всего судьба классов и общественных групп, которые выступают “носителями” этих стилей мышления»[26]. В этом пояснении, связанном с анализом влияния общественного фона, следует отметить определенное родство марксистской идеологии (носителем которой был автор цитаты. – И.Д.) и консерватизма.

Аргументируя свой подход, К. Мангейм указывал: «Романтизм – европейское явление, которое возникло более или менее в один и тот же период во всех странах; отчасти как реакция на идентичные обстоятельства и проблемы, связанные с рационализированным миром капитализма, отчасти же как результат вторичных идеологических влияний. Основная причина этого распространенного исторического явления, таким образом, общая и состоит в общем сходстве глобальной ситуации в различных странах Запада»[27].

Одновременно здесь следует указать на определенное родство концепции «стилей мышления» с подходом М. Фуко, который указывал на то, что в основе определенных научных концепций лежат эпистемы – «исторические априори», «которые в каждый исторический период определяют возможности мнений, теорий и даже наук как таковых»[28]. В своем анализе, вскрывающем содержание эпистем, лежащих в основании соответствующих концепций, М. Фуко показывал влияние доминирующих общественных проблем на характер дискурса, задававшего ориентиры формирования соответствующих научных подходов.

Резонирующий характер концептуальных выводов этих двух достаточно расходившихся в своих воззрениях мыслителей выступает дополнительным аргументом для того, чтобы и далее обращаться к обсуждаемому подходу.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1221. Великий князь Георгий Всеволодович и основание Нижнего Новгорода
1221. Великий князь Георгий Всеволодович и основание Нижнего Новгорода

Правда о самом противоречивом князе Древней Руси.Книга рассказывает о Георгии Всеволодовиче, великом князе Владимирском, правнуке Владимира Мономаха, значительной и весьма противоречивой фигуре отечественной истории. Его политика и геополитика, основание Нижнего Новгорода, княжеские междоусобицы, битва на Липице, столкновение с монгольской агрессией – вся деятельность и судьба князя подвергаются пристрастному анализу. Полемику о Георгии Всеволодовиче можно обнаружить уже в летописях. Для церкви Георгий – святой князь и герой, который «пал за веру и отечество». Однако существует устойчивая критическая традиция, жестко обличающая его деяния. Автор, известный историк и политик Вячеслав Никонов, «без гнева и пристрастия» исследует фигуру Георгия Всеволодовича как крупного самобытного политика в контексте того, чем была Древняя Русь к началу XIII века, какое место занимало в ней Владимиро-Суздальское княжество, и какую роль играл его лидер в общерусских делах.Это увлекательный рассказ об одном из самых неоднозначных правителей Руси. Редко какой персонаж российской истории, за исключением разве что Ивана Грозного, Петра I или Владимира Ленина, удостаивался столь противоречивых оценок.Кем был великий князь Георгий Всеволодович, погибший в 1238 году?– Неудачником, которого обвиняли в поражении русских от монголов?– Святым мучеником за православную веру и за легендарный Китеж-град?– Князем-провидцем, основавшим Нижний Новгород, восточный щит России, город, спасший независимость страны в Смуте 1612 года?На эти и другие вопросы отвечает в своей книге Вячеслав Никонов, известный российский историк и политик. Вячеслав Алексеевич Никонов – первый заместитель председателя комитета Государственной Думы по международным делам, декан факультета государственного управления МГУ, председатель правления фонда "Русский мир", доктор исторических наук.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Вячеслав Алексеевич Никонов

История / Учебная и научная литература / Образование и наука
Признаки жизни
Признаки жизни

В ранние годы, когда Зона не была изучена, единственным оплотом защищенности и уверенности в завтрашнем дне был клан «Набат». Место, в котором брат стоял за брата. Еще ни разу здесь не было случаев удара в спину — до того момента, как бродяга по кличке Самопал предал тех, кто ему доверял, и привел мирный караван к гибели, а над кланом нависла угроза войны с неизвестной доселе группировкой.Молодой боец «Набата» по кличке Шептун получает задание: найти Самопала и вернуть живым для суда. Сталкер еще не знает, что самое страшное — это не победить своего врага, а понять его. Чтобы справиться с заданием и вернуть отступника, Шептуну придется самому испытать собственную веру на прочность.Война идеологий начинается.

Джеймс Лавгроув , Жан Копжанов , Сергей Иванович Недоруб , Сергей Недоруб

Фантастика / Боевая фантастика / Учебная и научная литература / Образование и наука
К северу от 38-й параллели. Как живут в КНДР
К северу от 38-й параллели. Как живут в КНДР

Северная Корея, все еще невероятно засекреченная, перестает быть для мира «черным ящиком». Похоже, радикальный социальный эксперимент, который был начат там в 1940-х годах, подходит к концу. А за ним стоят судьбы людей – бесчисленное количество жизней. О том, как эти жизни были прожиты и что происходит в стране сейчас, рассказывает известный востоковед и публицист Андрей Ланьков.Автору неоднократно доводилось бывать в Северной Корее и общаться с людьми из самых разных слоев общества. Это сотрудники госбезопасности и контрабандисты, северокорейские новые богатые и перебежчики, интеллектуалы (которыми быть вроде бы престижно, но все еще опасно) и шоферы (которыми быть и безопасно, и по-прежнему престижно).Книга рассказывает о технологиях (от экзотических газогенераторных двигателей до северокорейского интернета) и монументах вождям, о домах и поездах, о голоде и деликатесах – о повседневной жизни северокорейцев, их заботах, тревогах и радостях. О том, как КНДР постепенно и неохотно открывается миру.

Андрей Николаевич Ланьков

Публицистика / Учебная и научная литература / Образование и наука