Консервативная Россия

До 2002 года эта система демонстрировала мышление – в прямом смысле слова – на поколение вперед. Однако начиная с агрессии против Ирака в 2003 году мы видим неуклонную деградацию американской системы стратегического управления.

Оно (вплоть до прихода к власти президента Трампа – реалиста и прагматика) выродилось в «ситуативное реагирование» в стиле российских правительств при Ельцине – с горизонтом планирования от одних президентских выборов до других.

Но, несмотря на это, мировые СМИ воспевают глобализм.

Главный мотив этих славословий – повсеместное внедрение новых технологий. Но ведь это еще и безработица.

Страны Запада легко одарят социальными пособиями любое количество своих безработных. А остальной мир ждет страшная безработица. В международном разделении труда окажутся лишними не только народы, но и целые цивилизации, например исламская.

Сторонники глобализации хвалят этот процесс за наличие социального лифта для молодежи. Но это иллюзия.

Применяемое на Западе изъятие из социальных низов Африки, Азии и Латинской Америки творческих людей и принятие их в элиты во многих странах не сможет решить проблему, так как наиболее значимые позиции все равно неминуемо будут заняты деградирующими представителями «старой» элиты.

Творческие же люди, рекрутируемые «из низов», будут оставаться не более чем высокооплачиваемым обслуживающим персоналом, что достаточно быстро превратит их в контрэлиту.

В неизбежной борьбе за власть она сможет опереться на массы, из которых ее представители недавно вышли.

Такая система вряд ли сможет просуществовать достаточно долго: вторичная социализация «человека трущоб» выйдет из-под контроля «расы господ» и уничтожит ее.

ГЛАВА 3 УБИВАТЬ, ЧТОБЫ ЖИТЬ

Во время крушения СССР даже многим честным людям на Западе казалось, что освоение постсоветского пространства идет не ради его колонизации, а ради общего блага, для созидания нового, лучшего человечества, в котором все смогут жить так же хорошо, как в наиболее фешенебельных странах Европы.

Эхо этих иллюзий чуть позже – в середине и второй половине 1990-х годов – привело к предоставлению новым членам Евросоюза из Восточной Европы гигантских кредитов «для проведения реформ» в интересах «развития рыночных отношений» и «углубления демократии».

Это заложило основы безысходного европейского долгового кризиса, пик которого еще не достигнут.

Такое кредитование было выгодно очень многим.

С политической точки зрения оно стало инструментом выращивания (в том числе и системным разворовыванием предоставляемых кредитов) либеральных кланов, надежно контролирующих это пространство в интересах глобальных монополий.

Не стоит забывать также и о баснословном обогащении причастных к ним западных топ-менеджеров и специалистов, получавших головокружительные гонорары за более или менее напыщенное изрекание банальностей, имевших весьма отдаленное отношение к реалиям финансируемых стран.

Однако главный смысл массового кредитования переходных экономик заключался во временном преодолении глобального кризиса сбыта: правительства развитых стран кредитовали правительства Польши, Венгрии, Чехии и прочих Прибалтик, которые самыми разнообразными способами в рамках самых разнообразных проектов передавали полученные средства (за вычетом крупного воровства и расходов на дистанционно работающих иностранных консультантов) своим потребителям.

Последние, в свою очередь, тратили значительную часть этих средств на приобретение продукции западных, прежде всего американских, монополий, обеспечивая им восстановление недостающего в масштабе мировой экономики спроса.

Заведомая бессмысленность такого кредитования потребителей в неразвитых странах была столь очевидна, что оно осуществлялось не национальными правительствами, а через международные финансовые организации вроде МВФ и Мирового банка – для размывания ответственности непосредственно причастных к кредитованию лиц до приемлемого с точки зрения индивидуальных рисков уровня.

Соответственно, это стало вехой и в формировании глобального монополизма, и в подавлении им традиционной демократии.

Добившись успеха и фактически продиктовав национальным государствам решения, которые соответствовали их интересам, крупные корпорации не могли не ощутить нерациональность этих решений (при всей выгодности для себя) и инстинктивно отстранились от принявших эти решения государств.

Поскольку попытка преодоления нехватки спроса путем кредитования потребителей неразвитых стран не предусматривала механизмов возврата кредитов, она не могла продолжаться долго.

Долговой кризис привел к массовым разрушительным девальвациям, «ковровой» скупке глобальным бизнесом и крупным бизнесом развитых стран подешевевших активов неразвитых стран, павших его жертвой.

Однако проблема нехватки спроса в масштабе мировой экономики так и не была решена, так как ставленники глобальных монополий и в национальных правительствах, и в международных организациях в силу самого своего положения в принципе не могли даже назвать причину этой проблемы – загнивание глобальных монополий.