Консервативный вызов русской культуры - Красный лик

"В моей жизни были переживания, духовные перевороты, которые, собственно, и определили мой путь как "внутреннего человека". Но начну я с одного потрясшего меня события - лета 1967 года, когда Израиль за несколько дней разгромил Египет. Я жил в то время под Москвой, в Левобережье, в хибарке (среди других садовых участков) моего земляка-рязанца, читая В.Розанова под возню мышей или крыс под полом. И всю книжную дребедень смахнуло, как пыль смерчем, когда я услышал о блицкриге израильтян. Ужасом повеяло от мысли, что такое же самое может случиться у нас. Я не испытывал, пожалуй, такого потрясения со времен, когда, учась в Московском Университете, после войны прочитал в журнале "Америка" об опасении ученых, что со взрывом атомной бомбы в результате цепной реакции может расколоться земной шар. Опасения ученых так на меня подействовали, что я с пронизывающим чувством жалости прощался с чудом во Вселенной - Землей, со всем дорогим для меня на ней, с близкими мне людьми, с восходами солнца, закатами. И вот в ином роде, но нечто подобное по остроте воздействия этот израильский блицкриг. Тогда, при военной мощи нашей страны, мое восприятие происшедшего могло выглядеть в глазах "трезвомыслящих" болезненной фантазией, бредом, достойным стать мишенью для хохмачей. Но это было предощущение, как я теперь вижу, страшного будущего, рождавшегося в подсознательной глубине откровения реальности, чему свидетелями мы стали ныне, с наступлением еврейского ига..."

Михаил Лобанов,

из книги воспоминаний

"На передовой"

УСТУПИ МЕСТО ДЕЯНИЮ...

Владимир Бондаренко. Русское направление подводит свои итоги в литературе. В меня это вселяет оптимизм: значит, есть чувство чего-то крепко сделанного, неисчезаемого - это во-первых, и есть надежда, что эти итоги, отраженные в виде книг воспоминаний, будут прочтены, изучены и поняты молодыми... По-настоящему прогремел трехтомник воспоминаний Станислава Куняева, вызвал споры, полемику, несогласие, но, минуя какие-то конкретные ошибочные оценки и личностные обиды, трехтомник дал читателям главное - ощущение русского пути. Сейчас многие читают с интересом книгу воспоминаний Сергея Викулова "На русском направлении". Готовятся к выходу мемуары Леонида Бородина. Вызвала огромный интерес книга художника Ильи Глазунова "Россия распятая". Книги разные, но это все - наш русский фронт сопротивления, наше видение мира. Вот и ваши, Михаил Петрович, главы из книги, опубликованные в журнале "Наш современник", уже активно читаются и врагами и друзьями. Что означает для вас "Опыт духовной автобиографии"? Для кого вы писали свою книгу? На что надеялись?

Михаил Лобанов. Я писал свой "Опыт духовной автобиографии" не из узко личных побуждений, не ради собственного честолюбия и даже не для массового читателя, а, главным образом, для историков литературы. Может быть, эта книга пригодится и тем, кто будет изучать историю разрушения нашего великого государства. Причины нашей величайшей катастрофы, конечно же, слишком глубокие и не походя о них надо говорить, да и все ли они открыты нам? Но могут внести свою долю в понимание того, что произошло, все свидетельства современников, в том числе и мое. Разумеется, не голословные свидетельства, а рожденные из собственного опыта активного участия в событиях конца ХХ века. Известно, что идеологические истоки того, что происходит ныне в нашей стране, - во многом в шестидесятых годах теперь уже прошлого ХХ столетия. Именно тогда, сорок лет тому назад, и выявилась сперва прикровенная, а потом и все более открытая борьба двух направлений в литературе, в общественной жизни - либералов и почвенников. Или иначе: космополитов и патриотов. Вот я и оказался волею обстоятельств, как когда-то в Великую Отечественную войну стрелком на передовой, - на той же передовой в идеологической борьбе. Не со стороны наблюдал за происходящим, а изнутри испытывал накал этой борьбы. И было для меня очевидно, как либеральные миазмы разъедали, подтачивали основы общественного бытия. Там, в шестидесятых-семидесятых годах в скрытой форме уже существовало то, что расцвело ядовитым махровым цветом с "перестройкой" при "демократах". Я писал об этой опасности, вызывая на себя вал обвинений в "антиисторизме", "внеклассовости", "шовинизме". Обвинения сыпались не только со стороны антирусской прессы, но и со стороны официальных властей. Вплоть до генсека ЦК КПСС Юрия Андропова, который дал команду осудить нас в специальном решении ЦК партии, подверг критике мою статью "Освобождение" о романе Михаила Алексеева "Драчуны". А бить меня было за что...