Консервативный вызов русской культуры - Русский лик

Т. Д. Считалось, что я любимая ученица Бориса Ильича Вершилова. Но так строго он не относился ни к кому. Наверно, это было мудро и правильно. Иначе вряд ли что-нибудь серьезное получилось бы. Мне говорили старые мхатовцы, что его любовь ко мне была еще связана с тем, что я была похожа на самую его любимую актрису Соколову, первую исполнительницу Елены в спектакле "Дни Турбиных". Я никогда не видела Соколову на сцене, а по фотографиям действительно, похожа. Вторая моя любимая актриса, тоже очень ценимая Борисом Ильичем Вершиловым, - это Ольга Андровская. Мне всегда нравилась Андровская, когда она выходила на сцену, это было праздником для зрителей. Не только потому, что ее встречали овацией. Она несла в себе праздничность. Состояние праздничности - обязательная черта актрисы. Необходимо ощущать ее в себе и выходить на сцену, как на праздник. Иногда у меня это получается. Сейчас все труднее. Знаете, Володя, когда тебя постоянно избивают в прессе, в театральном закулисье, - от этого устаешь. Как им нравится бить лежачих... А если ты не хочешь перед ними распластаться, они начинают бить еще более яростно. Они хотят уничтожить во мне тот праздник, который заложен эмоционально в нашей профессии актера. Но я не поддаюсь...

В. Б. Татьяна Васильевна, насколько я знаю, увы, вам с самого начала приходилось утверждать себя в борьбе. Вас нельзя назвать везунчиком. И после успешного завершения учебы в школе-студии МХАТ вдруг вместо МХАТа вы оказались в волгоградском театре. Почему?

Т. Д. Мне это до сих пор больно вспоминать. Борис Ильич мне сказал: "Они боятся вас". Действительно, я хорошо училась. Ничего не скроешь, если из МХАТа актеры приходили смотреть на учебные отрывки, где я была занята. Перед распределением все было сделано просто. Я тогда снималась в фильме. Но к 1 сентября я должна была явиться в школу-студию. Съемки еще не были закончены, оставался один эпизод, но я сказала, что уеду. Для меня самое важное - закончить школу-студию. Тем более, мне надо было готовить диплом. У меня были хорошие роли. И я уехала. Как мне сказали, было организовано письмо - главная мхатовка попросила одного из актеров, занятых в фильме организовать это письмо в школу-студию, что я нарушила договор и уехала со сьемок. В студии почему-то не обратили внимание, что я вовремя к началу учебного года приехала со съемок, а обратили внимание на это письмо. Было созвано собрание всей студии, на этом собрании известные сейчас актеры выступали и говорили о моем пренебрежении ко МХАТу. Мне было сказано, что молодые актеры так себя не ведут. Хотя каким же образом так себя не ведут, мне неизвестно до сих пор. Я именно ради студии пожертвовала съемками. Было объявлено порицание. Очень старался при этом Михаил Козаков. Он громил меня от имени нашего курса. После этого собрания у меня отняли две роли в учебных спектаклях. Только из спектаклей, которые ставил Борис Ильич, они ничего не могли отобрать. А в спектаклях других режиссеров назначили другую актрису, которая потом и стала работать во МХАТе.

В. Б. Очевидно, тогда уже и проявился ваш бойцовский характер. Как говорил вам Вершилов: "С вашей непосредственностью вам не надо много говорить". Не то скажете. Но все-таки, спустя годы вы пришли во МХАТ. Уже суперзвездой. Сначала был ошеломляющий успех в ленинградском Ленкоме, затем блестящая работа у вашего любимого режиссера Георгия Александровича Товстоногова в БДТ, и вдруг вы переезжаете в Москву и в конце концов оседаете во МХАТе. Почему? Хотелось все-таки добиться своего?

Т. Д. Володя, я не собиралась возвращаться во МХАТ. Удар был столь силен, что мне и не хотелось возвращаться во МХАТ. Хотя они меня настойчиво приглашали в театр. Бориса Ильича Вершилова уже не было в живых. Мне не с кем было посоветоваться. Но я очень хорошо запомнила тот урок. Ведь от первого удара человек мог бы сломаться. Так часто и бывало с молодыми актерами. Не будь того огромного успеха в театре Ленинского комсомола в Ленинграде, может быть, мне и не удалось бы выправиться. Мощнейший успех в Ленинграде и поставил меня на ноги. А во МХАТ мне не хотелось возвращаться. И в моем возвращении виновата я сама. Это была чисто личная история. Вину я целиком беру на себя. На свои романы...

В. Б. Так без романтики, без любви не прожить. Наверное, актер без этого, без "личных историй" тоже не состоится...

Т. Д. Володя, нужно знать меру. За этот романтизм я заплатила так дорого... Если бы можно было возвращать жизнь сначала, я ни за что бы не была такой романтичной - той странной дамой, которая бросает любимый театр ради своих романов.

В. Б. Но в ваших героинях страсть тоже часто побеждает. Ваши лучшие актерские работы всегда связаны со страстными, открытыми, непосредственными натурами: от Женьки Шульженко до Настасьи Филипповны в "Идиоте".

Т. Д. Один хороший режиссер говорил очень точно, что в каждом актере должно сидеть 25 разных молодцов. Вот во мне и сидит 25 различных дам. Они постоянно устраивают единоборство. В том единоборстве победила какая-то чересчур женственная дама.