Консервация ненависти

– Информацию спецслужбы не могли не проглотить. И не выйти к Кремлю тоже не могли. Мы же им свой план на тарелочке преподнесли. Но задерживать людей Тагаева до минирования не станут. Дождутся, пока те установят заряды, протянут проволоку. Тогда-то и пойдут на захват. Но… будет уже поздно.

– Как считаешь, Штеба свою работу выполнит?

– Почему нет? Ему обещана крупная сумма, часть переведена на счет, да и повязан он с нами крепко. Понимает, что мы можем легко отправить его туда, откуда не возвращаются. И потом, за Штебой наблюдает Карс. Линда не даст Штебе сделать глупость.

– Но она не будет контролировать его во время акции.

– Когда Штеба выйдет на позицию, контроль уже будет не нужен.

– Линда знает, когда валить прапорщика?

– Да. Она в курсе общего плана.

– У нее отход через Москву?

– Да, как и у нас. В один день, разными рейсами, в разные страны.

– А деньги Вайта?

– Мы получим их в Стокгольме.

– Уверен?

– Я с ним уже пять лет работаю, и ни разу не одного прокола не было. И ты, кстати, об этом прекрасно знаешь.

– Люди меняются!

– Но не меняются правила игры. Вайт не станет рисковать шкурой из-за пяти миллионов. Тем более что деньги не его.

– Ладно, посмотрим.

Бандиты ушли в дом. Спустя полчаса из него вышли водители, отогнали пикап и внедорожник к третьему вдоль речки участку, поставили во двор.

– Обстановка изменилась, – проговорил Хитров. – У нас появилась еще одна точка, которую придется отстреливать. Может, снимем с НП Волченкова?

– А если кто-то из боевиков сумеет прорваться из деревни? – возразил Бакаров. – И побежит в сторону лесополосы? Нет, старшего лейтенанта отсюда снимать не стоит, оголять тыл нельзя. Думаю, можно направить на нейтрализацию водителей прапорщика Иванца. Мы и втроем справимся в доме Мадьяра.

– Что ж, согласен.

Хитров повернулся к специалисту электронной разведки.

– Я все понял, – кивнул Волченков.

– Тогда отдыхаем!

В 3.00 группа Хитрова была на ногах.

Волченков доложил, что обстановка на объектах спокойная, охрану участка по-прежнему осуществляют двое часовых, в саду и на пространстве между домом и сараем.

Хитров отдал приказ на выдвижение к позициям снайперов. Прапорщик Иванец занял огневую точку быстро, ему надо было пройти по лесу каких-то тридцать метров. У Долгих на выход ушло почти полчаса. Надо было обойти три участка, по берегу выйти к броду, переправиться на другой берег и выбрать позицию, с которой он мог контролировать не только дом Мадьяра, но и покосившуюся хату, где устроились водители, пригнавшие пикап и внедорожник. В 3.40 Хитров получил доклад Долгих:

– Первый! Четвертый!

– Да!

– На месте!

– Готовность полная!

– Принял.

Доклад от прапорщика Иванца прошел раньше.

Хитров вызвал на наблюдательный пункт сержанта Зебина.

– Слушаю, командир!

– Ровно в 4 часа пойдешь к дому. Тихо снимешь часового в саду, затем часового во дворе. Работай, как посчитаешь удобным. Ножом – значит, ножом, но вряд ли тебе удастся незаметно сблизиться со вторым часовым, так что не рискуй и второго вали из «Винтореза». Тебя страхуют, но надейся только на себя. От твоих действий зависит очень многое.

– Я понял, командир.

– Как снимешь часовых, смотришь за внутренним двором и ждешь выхода штурмовых групп. Далее с Катаевым по задаче.

– Я все помню.

В наблюдательный пункт зашел заместитель командира группы, доложил:

– Я проинструктировал Иванца. Как только Володя Зебин разберется с часовыми, Костя уйдет к хате водителей. Если они не окажут сопротивления, то я приказал Иванцу взять их живыми.

Хитров кивнул.

– 3.50, – посмотрел на часы Бакаров. – Еще десять минут. Что там часовые? – спросил он у Волченкова.

– Ничего особенного, – ответил старший лейтенант. – Один сидит на пеньке в саду, второй то выходит к воротам, смотрит на реку, то проходит к сараю, но большей частью сидит на завалинке.

– Между собой они общаются?

– Нет!

Стрелки часов дошли до отметки «4 часа». Небосклон немного просветлел, но в лесополосе и в деревнях было по-прежнему темно.

Однако одинокую фигуру ликвидатора, юркнувшего в сад, Бакаров разглядел:

– Пошел Зебин! – и повернулся к Хитрову: – Передай заместителю готовность к выходу, снайперам – полную готовность. И основную штурмовую группу подведи сюда.

– Так кроме нас в этой группе только старший лейтенант Мазур, а он с трех часов находится у шалаша.

– Значит, всем остальным готовность полная!

– Да не волнуйся, Паша, ребята знают свое дело.

– Я не волнуюсь, Леня, я нервничаю. А вот почему, не знаю.

Сержант Зебин тем временем бесшумно, как рысь, от дерева к дереву пробирался по саду. Он зашел за спину часового. Боевик сидел на крупном пне, поставив автомат между ног, глядя перед собой. Он услышал подозрительный шорох сзади и даже хотел повернуться, но крепкие пальцы схватили его глазницы и рванули голову вверх, острое лезвие десантного ножа рассекло горло, из которого хлынула кровь. Бандит так ничего и не понял, завалившись на траву и забившись в судорогах. Зебин по радиостанции доложил:

– Один в минусе, выхожу на второго.

– Давай! – бросил в эфир Хитров.