Конская голова

- Надо подумать, - как можно равнодушнее ответил отец.

- Во, во! Проси отца, Мишка, проси! Так и будет думать довеку... И продумает все! - подал реплику из-под капота Виктор.

- Тут ведь вопрос такой... Обоюдоострый вопрос... - флегматично парировал Дмитрий. Он присел и стал колупать ногтем вмятину на заднем крыле.

- Ерунда это! Я же тебе рассказывал... Замастичится там... - каким-то образом угадав, чем сейчас занят сосед, быстро произнес Виктор.

Наконец наладив двигатель, проверив, как он работает с подгазовкой и что не глохнет, когда сбрасываются обороты, как следует его расхвалив и даже позволив Мишке повключать гудок, Виктор распахнул обе половинки ворот и загнал машину во двор. Там он отсоединил аккумулятор от "массы", запер на ключ все дверцы.

- А то Колька, бес этот, завозит тут все ногами, - пояснил он. - Ты вот слушаешь папку, а?

- Слушает, - ответил за сына Дмитрий. - Он у меня молодцом.

- Слушаю, - поддакнул Мишка.

- Ну вот, я и разрешил тебе погудеть. А Колька вредничает всегда - ему шиш! Пусть в кулак дудит... - довольный своей остротой, Виктор направился в дом.

Наскоро перекусив, он оделся в рабочее и вышел к соседям. Черный кобель Махмедка встретил их оглушительным, густым лаем, когда они втроем входили во двор.

- Ну-ка, цыц! Ана-фема! - закричал Дмитрий, схватил с поленницы березовое полено и замахнулся им на собаку.

Махмедка уполз в тесную конуру, сумел там крутануться и, вывалив из лаза наружу свою огромную голову, продолжал рычать на гостя и скалиться страшными молодыми клыками. Под его вожделенным охотничьим взглядом Виктор начал помогать хозяину перетаскивать со двора металлошифер в огород, к стене сарая. Мишка шустрил под ногами у них и мешал.

- Ты иди, Мишка, на улицу. Возитесь там с Колькой, - посоветовал ему Виктор и добавил: - Да не бойся ты, иди! Скажи, я велел!.. А если драться будет, кричи, я услышу...

Мишка вприпрыжку убежал на улицу. Дмитрий принес со двора деревянную лестницу, приставил ее к сараю, проверил, чтоб она не катилась, и стал по ней взбираться.

- Один-то осилишь? А то бабу, может, позвать? - спросил он у Виктора, уже поднявшись до стропил.

- Да справлюсь, справлюсь я, давай - не зевай! - подбодрил его снизу Виктор.

И тогда Дмитрий, подергав рукой сероватую доску с поперечными планками, нацепленную на конек крыши, и убедившись, что она еще пригодна для лазанья, опасливо переступил на нее с конца лестницы.

- Ну, начнем? Толкай сюда по лестнице первый лист, - скомандовал он, когда немного освоился на доске, вытащил из кармана молоток, стальной пробойник и гвоздь с широкой шляпкой.

Прибив к крыше двенадцать листов шифера - три ряда по четыре листа в каждом, - сделали перерыв. Виктор закурил сигарету, сел на межу, спустил ноги в борозду и принялся за излюбленный разговор про машины; Дмитрий, некурящий, поленился слезать с крыши, а поднялся на самый верх и уселся на гребне ее - отсюда он озирал округу и рассеянно слушал соседа.

Поселок, оглядываемый с высоты крыши, смотрелся несколько по-другому, чем это было привычно. Прежде всего, не было видно улицы, потому что он сидел к ней спиной, а перед глазами у Дмитрия, влево и вправо, докуда достигал взор, тянулась позади домов поселка полоса огородов, теряясь и там, и там - за склонами лысых, перепаханных холмов. Здесь было безлюдно, тихо, и заметно было по неторопливо раскачиваемой и пригнетаемой большими пятнами к земле картофельной ботве, как кружит в этом пространстве летний ветер. Тот же летний, теплый ветер овевал щеку Дмитрия и посвистывал в ушах: казалось, что ветру нужно было откуда-то издалека-издалека разгоняться и знать, что ему предстоит лететь еще очень и очень долго, чтобы он мог издавать это тихое, тоскливое попискивание, временами напоминавшее стон.

- Не сгремзиться бы отсюда, - опомнился Дмитрий, глянул вниз и осторожно пересел на крыше удобнее.

Покрытая металлическим шифером часть крыши матово отсвечивала под ногою, под другой ногой чернел старый, местами продырявленный рубероид.

"Протекает, конечно... Давно уже починить надо было", - подумал Дмитрий.

И вдруг он вспомнил себя школьником средних классов, вспомнил, как он ползал внутри сарая, под этой крышей, и присматривался, как удобней будет ее разломать, чтобы взамен ее установить купол и оттуда наблюдать звезды. Дмитрий усмехнулся, ему показалось странным, что он мог быть таким; даже и не верилось в это, подумалось даже, что это, скорее, был какой-то другой мальчишка, а никак уж не он сам; захотелось оглянуться - посмотреть, не бегает ли еще около сарая этот странный мальчик.

- Слышь, Виктор? - позвал он соседа с крыши.

- Чего? - вдавливая окурок в землю, откликнулся тот.

- А я ведь вообще хотел разломать эту крышу! Пацаном когда был... Честно!..

- Верю, - равнодушно произнес Виктор, вставая на ноги и прогибая в пояснице спину. - Пацаны, они все такие дуралеи... И я такой был... Ну, давай, мы будем продолжать, что ли? А то мы так до ночи не кончим.