Консольные войны

— Я ценю твои добрые слова, — сказал Калински.

— Не просто слова, — сказал Кокен. — Действия, мой друг.

— Рад это слышать. Мы сможем получить побольше места у вас на полках?

— Нет. Но я дам вам лучшее место. Концевые стойки, полки посередине. Все на уровне глаз. Самые сливки.

— Каждая мелочь приносит пользу, — сказал Калински с ухмылкой. — Позвони мне, если узнаешь о Nintendo что-то еще.

— Сделаем. Но пока все похоже на что-то стоящее.

Калински поблагодарил Кокена за информацию и повесил трубку. Он сидел за своим столом, задаваясь вопросом, видит ли он только то, что хочет, когда в дверь постучался Нильсен и просунул голову в кабинет:

— Есть минутка?

— Только если ты как следует поиграл в игру, — сказал Калински, приглашая его войти.

— Как следует? Да я ее полностью прошел, — мрачно ответил Нильсен. — Ия пришел с плохими новостями.

— Насколько плохими? — Калински приготовился к самому худшему.

— Очень плохими. — хмурый взгляд Нильсена сменился на улыбку. — Для Nintendo.

— Да? — Калински поднял бровь.

— Не пойми меня неправильно, — сказал Нильсен. — Да, весело, да, все сделано на высочайшем профессиональном уровне, отточено и отшлифовано, просто вылизано до мелочей. То есть эта игрушка очень крута именно с точки зрения игрового процесса, в чем Nintendo большие мастаки, и именно этого от них все и ждут.

Калински улыбнулся:

— Но?

— Но я потратил на эту игру все выходные и не заметил, чтобы я хоть раз по-настоящему удивился. Да, графика стала чуть лучше. Да, есть незначительные нововведения в игровом процессе, они хорошие, да, но ничего революционного.

Калински от волнения даже хлопнул в ладоши.

— Да, — сказал Нильсен. — Я только и думал, что это какой-то 12-битный Марио. Шаг в правильном направлении, но не скачок вперед. Nintendo определенно допустила ошибку.

— Я знал это, — произнес Калински. — Все утро ритейлеры говорили мне, что отовсюду они слышали одно: лучше не бывает. Признаюсь, поначалу я был несколько удивлен. Но затем понял, что они так говорят лишь потому, что сами ничего еще не видели.

Нильсен кивнул:

— Именно. Как говорится, ты видишь то, во что хочешь верить.

— Да, точно, — сказал Калински. — И вы, сэр, это видели.

— Да. И я на сто процентов уверен, что у нас есть победитель.

Калински на минуту задумался, позволив столь приятным словам эхом отозваться в его голове. У Sega имелся продукт лучше. Не нужно было больше спекулировать или фантазировать, теперь это стало реальностью. Это было именно то, на что надеялся Калински, и теперь у Sega не было оправдания, если она не сможет обыграть Nintendo.

— Хорошо, у нас есть победитель, — сказал он, но этого было явно недостаточно. Требовалось сделать нечто большее, придумать что-то такое, чтобы сделать это различие очевидным и притягательным, в точности как в том рекламном ролике Reebok. — Я хочу, чтобы ты доказал это. И мне, и миру.

— Как именно?

— Я пока не знаю. И ты тоже, — ответил Калински. — Но я уверен, что скоро это станет понятно.

— Хорошо, — сказал Нильсен, собираясь уходить. — Пойду вырабатывать стратегию.

— Подожди, — остановил его Калински. — Ты ее обратно принес? Super Famicom?

— Ага. Она в машине лежит. Она тебе нужна?

— Кажется да, — сказал Калински. — Похоже, настало время навестить одного старого друга.

Теперь, вооруженный абсолютной уверенностью в своем продукте и мандатом из Японии на необходимые изменения, Калински отправился на новую встречу с Wal-Mart. На этот раз в Арканзас он поехал вместе с Тойодой, надеясь, что общими усилиями получится раз и навсегда убедить закупщика электроники.

— Уберите улыбку с лица, господин Калински. Это ни к чему, — сказал человек из Wal-Mart, покачивая головой и закатив глаза, как только к нему в кабинет вошли люди из Sega. — Я так понимаю, это уважаемый Синобу Тойода?

Тойода кивнул и представился, когда они с Калински сели в кресла.

— Вам надо брать пример с коллеги, — сказал закупщик Калински. — Немногословен и, что самое важное, вообще не ухмыляется.

— Это не ухмылка, — сказал Калински. — Это улыбка. Вот и все.

Закупщик издал гортанный звук, выражающий беспредельный скептицизм.

— Сомневаюсь. Но я пригласил вас сюда снова, потому что я готов поиграть в ваши игры. Что на этот раз?

— Я приехал сюда, чтобы сказать, что я видел будущее.

— Да вы что?! Это так, Нострадамус? — спросил закупщик, а затем повернулся к Тойоде, который энергично кивал в поддержку Калински. — И что именно вы видели?

— Я видел американский старт продаж новой нинтендовской системы. Как раз перед рождественским сезоном, — сказал Калински и затем напустил притворного ужаса: — И люди в ярости. Ведь эта новая система стоит кучу денег и при этом не может воспроизвести ни одну из старых игр. И все бы хорошо, за исключением того факта, что новая система не сильно лучше старой. Так что все это — полнейшая профанация. — Тут Калински сменил выражение притворного ужаса на страх. — И Wal-Mart наблюдает за происходящим. Отчаянно жаждет хоть чего-то, что могло бы спасти их рождественский сезон. И вдруг, о чудо: Sega Genesis, самая продвинутая в мире видеоигровая консоль.