Консорт Ее

— Я уже здесь, — закрывая за собой дверь, промолвила Анна.

— Молодец. Мы тебя ждем. Чай почти остыл.

— Не могла уйти раньше. Проверила Марью — это невероятно!

— Не ори ты так, — начала возмущаться Василиса Никитична.

— Ой, — резко притихшим голосом ответила Анна, — я вся на эмоциях.

— Вижу. Но не разделяю твоего энтузиазма. Впервые сталкиваюсь с такой магией, с таким мужчиной. Что нам теперь делать? И хватит стоять в дверях, я же сказала, чай остывает. Давай присаживайся.

— А что не так? — удивилась Анна.

— А то, что его на всеобщее обозрение показывать нельзя. Если о нем узнают люди — это будет ужасно. Муженисты такой пикет развернут, что императрица может пострадать. Но и не сказать мы не можем… За такой короткий срок нереально даже двум профессиональным лекарям вылечить двоих пациентов. Я в растерянности, — немного грустно произнесла Василиса.

— Хм… Я об этом как-то не думала, — честно призналась Анна, — может, подержим их тут еще пару дней? Будем делать вид, что лечим, никто не поймет. Только…

— Сразу два вопроса: твоя госпожа знает о нем? Ты предлагаешь не рассказывать императрице?

— Эх, — лекарь Дома тяжело вздохнула, — у нас о его способностях многие знают. Он госпожу от пуль спас, выстроив перед собой щит. А на счет императрицы… Я думаю, стоит сказать.

— Хороший выбор. Я считаю так же. Ее сын же у вас живет? Может, лучше через него?

Я молча сидел и наблюдал диалог двух лекарей, попивая отвар ручного сбора. Он был недурным на вкус и придавал бодрости, так что лезть в их умозаключения я не стал.

— Сделаю. Что-то еще? — Анна уже допила свой чай.

— Нет. Продолжаем якобы лечить наших пациентов, предупреди Марью, чтобы тоже лишнего не говорила.

— После того, что случилось, я уверена, что не будет.

— Забирай Сергея, а я займусь отчетами. Как же надоела эта бюрократия…

— Не торопись, — с улыбкой ответила Анна Викторовна, — сейчас им капельницы поставлю, да приду тебе помогу.

— Буду рада, — быстро согласилась Никитична.

А дальше день пролетел достаточно быстро. Вначале нам поставили капельницы с коктейлем, после был обед и дневной сон. После пробуждения мы поужинали и до самой ночи разговаривали с Марьей, так как никого больше в палате не было.

* * *

Следующее утро началось с завтрака, а после Анна Викторовна забрала Марью на обследование — нужно было выяснить, долговечна ли моя магия или носит временный характер. Я же остался в палате один и откровенно скучал. Начал практиковаться в концентрации, что далось гораздо проще и быстрее, чем первые разы. Аура-видение включал и выключал, как по щелчку пальцев, что тоже радовало. Остался один нерешенный вопрос, которым я решил заняться:

— Кто ты? — спросил я, глядя в угол палаты, прямо на свечение. Оно с серого плавно перетекло в пурпурно-голубое. Я повторил свой вопрос, но теперь эффекта не было никакого. Я привстал, опоясав себя простыней, и начал приближаться к цветному ореолу. Ореол вначале сжался, как и первый раз, а затем начал медленно двигаться в сторону двери. Уже понимая, что в палате все это время был не один, я никуда не торопился. А вот у свечения возникли проблемы: добравшись до двери, которая в данный момент была закрыта, не было никакой возможности ее открыть, не выдав своего присутствия.

— Назови свое имя и я открою тебе дверь, — сделка была выгодна для обоих.

— София, — послышался тонкий голос спустя несколько секунд раздумий.

Моя непроизвольная улыбка заставила ореол полностью окраситься в пурпурный цвет, изгоняя всю голубизну. Я ускорил шаг, а невидимка медленно начала отходить от двери в противоположный угол. Открыв дверь, жестом указал на выход. В пурпурный цвет добавились зеленые переливы и он быстро прошмыгнул мимо меня в проем.

— Как мало я знаю о магии, — почему-то произнес это вслух.

— Очень. Обязательно говорить это в коридор? — с улыбкой спросила Василиса Никитична.

— Так вышло, — ушел от ответа я, — может, расскажете подробнее, пока никого нет?

— Если ты будешь спокойно лежать, а вопросы задашь позже. Не хочу отвлекаться во время обследования, вдруг что-то упущу.

— Договорились, — я бегом запрыгнул на кушетку и улегся.

— Похвальное рвение, — усмехнулась она, — что ты знаешь о магии?

— Знаю, — я закатил глаза, вспоминая, — что магия делится на четыре стихии. Читал про отношение цвета волос к присущей магии, про архимагов…

— Молодец, — она откровенно хохотала с моих ответов, — и где ты такие книжки нашел?

— У нас. В библиотеке, — недоумевая, с чего такая реакция на мои слова, ответил я.

— Эта книжка рассчитана на детей, лет до восьми, максимум. Когда у них еще нет представления о полноте мира, все делится на черное и белое, — начав обследование, она продолжила, — на самом деле мир не такой. Он всегда серый. Нет чистого добра, нет чистого зла, есть только наше отношение к происходящему действию и реакция из опыта. Так и с магиями — на самом деле их не четыре, а гораздо больше. Например, мы — лекари, — она отвлеклась от манипуляций руками и уставилась на меня, — к какой из четырех стихий ты нас относишь?