Конспект

– Ну, зачем вы так! Господи, я просто боюсь, что вы скажете что-либо подобное, не глядя на собеседников.

– Лидия Николаевна, у вас нет оснований для таких опасений. Если уж на то пошло, то вы, голубушка, порой высказываетесь куда как рискованно.

– Ну, извините. Я же, как говорится, с добрыми намерениями. На чем мы остановились? Головко сказал, что если бы запорожское руководство и он вместе или хотя бы одновременно, подняли этот вопрос, шансов на успех было бы больше. А я спросила – не поможет ли ему письмо по этому вопросу? Он удивился: «А разве Гипроград такое письмо напишет?» Я ответила, что Гипроград, конечно, не напишет, и что я приехала только с корректировкой генплана, а правобережный вариант показала ему, так сказать, нелегально. И знаете, что он сказал? Он сказал: «Спасибо за доверие». И попросил, чтобы этот разговор о правобережном варианте остался между нами. Я пообещала, но сказала, что Сабурову не мешало бы знать, как обстоит дело. Он ответил: «Суть дела Сабурову рассказать можно, но только при встрече. Вы же теперь будете с ним видеться».

– Ну, вот! А вы рассказали мне.

Они оба засмеялись.

– Так ведь при встрече! – сказала Дмитриевская. – А когда еще случай представится? Знаете, Головко интересовался условиями вашей работы – помещением, квартирами, есть ли еще архитекторы. Он и о вас спросил. – «Вот взял под контроль», – подумал я. – Я сказала, что вы с Сабуровым работаете очень дружно и еще, что вы взаимодополняемы и взаимозаменяемы. Головко даже засмеялся. Вы с ним знакомы?

– Очень немного.

Рассказал, как я с ним познакомился, и спросил:

– А вы с ним раньше встречались?

– Да, до войны. Он работал в союзе архитекторов. Там и встречались. И в Гипрограде раза два. Он и тогда производил хорошее впечатление, поэтому я и была с ним такой храброй. Да! Он спросил – какое же я письмо имела в виду. Я сказала: «Думаю, что такое письмо может написать Сабуров». «Сабуров-то напишет, но пока не надо. Если потребуется, я его попрошу». Еще он сказал, что в Запорожье вот-вот начнет работать филиал Киевского института «Промгражданпроект», остановка за помещением. Под конец нашего разговора я спросила – как мы узнаем о судьбе правобережного варианта. Он сказал, что, если вопрос решится положительно, он официально поручит разработать и этот вариант, а если – нет, то он найдет способ уведомить меня об этом. Вот, кажется, и все. В тот же день я уехала. И знаете, когда я вернулась оттуда, – так стало грустно! Не только из-за Запорожья, а вообще. Вот – Головко. Не знаю, какой он проектировщик, но как архитектор он силен, а как человек – мягкий, доброжелательный. Я не гадалка, но долго он там не продержится. Там не такие люди нужны. Там руководству нужен человек, который будет безропотно спольнять (она так и сказала: «спольнять») любую команду и не лезть на рожон. А меня с правобережным вариантом он должен был встретить так, как вас – Матюшин. Эх, мы с вами засиделись, – сказала она Ярославскому. – Надо идти. Рада была вас повидать, хоть душу отвела. Передайте привет Григорию Георгиевичу.

– И я рад был с вами повидаться, – сказал Ярославский. – И от меня привет Григорию Георгиевичу. Вы скоро уезжаете?

– И я рад встретиться с вами. Когда уеду – еще не знаю, но скоро. Дел больше никаких нет. Ах, да! Лидия Николаевна, а проезжая часть на плотине?

– Вот хорошо, что напомнили. И хорошо, что приехали. Поперечник готов, а послать его вам не могу – уперся директор. Как я ни уверяла его, что поперечник не связан с правобережным вариантом, он – ни в какую. Заладил: пусть запросят. А это такая канитель! Пока придет запрос, мы выставим счет, пока его оплатят… а надо же срочно. Ну, я еще раз сняла кальку, без штампа и подписей. А как передать? Бандеролью? От частного лица? Так ведь – цензура. Могут не пропустить. А не пропустят – могут поднять дело. Из-за подобной ерунды мой брат погиб в лагерях. Подготовила телеграмму: размеры поперечника и его элементов. Не приняли: «Вы забыли указать название организации и поставить печать». Ну, пошли.

– Сколько надо экземпляров? – по дороге спросила Дмитриевская и стала считать: «Вам, Беловолу, руководству, для ходатайства… Я отпечатала пять».

– Хватит. Потребуется больше – снимем копию.

Попрощался с Ярославским и вместе с Дмитриевской стал пробираться к ее столу. Сидящим рядом с Дмитриевской пришлось встать. Лидия Николаевна переложила папки со второго стула на стол.

– Сядем.

Она достала из стола светокопии и на одной из них начала надписывать: «Поперечный профиль…» Спросила: «Профиль чего?»

– Проезжей части на плотине.

– А тут не только дорога, но и трамвай, и тротуар. Постойте!

Достала кальку поперечника со штампом, списала: «Поперечный профиль верхней части плотины ДнепроГЭС. И подписала: «Гипроград. Главный архитектор генерального плана г. Запорожья Дмитриевская Л.Н.», поставила дату, подписалась и передала сидящей рядом девушке, чтобы она повторила надписи на других экземплярах.