Конспект

– Проект оставьте, он пойдет на экспертизу. Куда вам сообщить о дне рассмотрения?

Дать заключение по проекту решили просить Орлова с привлечением, если он найдет нужным, и своих сотрудников. На другое утро я с проектом отправился пешком на правый берег. Почему-то запомнилась дата – 8 сентября. Орлов только что ушел на совещание. Стоял летний жаркий день, я выкупался в Днепре и еще долго ждал Орлова. Прочитав записку Сабурова, Орлов взял проект.

– Держитесь покрепче, Георгий Михайлович.

– Предупреждение ваше оказалось весьма кстати, – раскрыв проект, ахнув и засмеявшись, сказал Орлов. – Показать бы это в Москве! – Он посмотрел на подписи и еще раз ахнул. – Дзюба?! Борис Иванович? Да как же это он?

– Вы его знаете?

– Давно знаю. Сильный инженер и милый человек. Ну, как же это он?

Орлов оставил меня обедать и поинтересовался судьбой правобережного варианта. О реакции местного руководства он уже знал.

– Вы были в Гипрограде? И в Киев ездили?

Рассказал о реакции руководства Гипрограда и о разговоре Дмитриевской с Головко. Орлов слушал внимательно и молча. Рассказал и о поездке Сабурова в Киев. Орлов поинтересовался, где мы наметили место для театра. Набросал план и перспективку – театр с главной улицы.

– Мне кажется – театр там может быть. Вот только – соседство с обкомом.

– А чем оно вас смущает?

– Меня-то оно не смущает. А с ними это место согласовали?

– Горисполком и горком одобрили. А областное руководство вообще не хочет поднимать вопрос о строительстве театра на другом месте. – Рассказал, почему не хочет.

– Вам не позавидуешь. Будем надеяться – Головко добьется строительства нового театра. Заметьте, дело не только в неудачном месте: само здание было неполноценным.

Орлов устроил меня в машину, едущую в старый город. Условились о времени рассмотрения проекта.

На другой день так резко похолодало, что пришлось надеть шинель и еще студенческую зимнюю кепку. Мой новый костюм обращал на себя внимание. Изрядно поношенная солдатская шинель, сидевшая на мне мешком, внимания не привлекала – так одевались почти все.

В день рассмотрения проекта пришли оба его автора, и мы с Сабуровым узнали в Дзюбе охотника, которого встретили на развалинах завода. И он нас узнал. Действительно, Борис Иванович произвел впечатление умного и симпатичного человека. Орлов приехал еще с кем-то. С Дзюбой они встретились как старые приятели, и Орлов попенял ему за проект театра. Дзюба поднял руки и потряс ими, растопырив пальцы.

– Нет, нет, нет… Я отвечаю только за конструкции, за архитектуру – Юрий Викторович.

Рассмотрение состоялось в большой комнате облкоммунхоза с длинным столом посередине. Народу было много, двое – в форме: от пожарной инспекции и МПВО. Из знакомых – санитарные врачи и Муленко. Докладывал Лущинский. Я вел протокол. В памяти сохранилось очень мало: фраза Лущинского – «Об архитектуре говорить нечего: фасады очень даже прекрасные» и то, как Орлов мягко и вежливо не оставил от проекта камня на камне. Проект отклонили.

В горисполкоме новый председатель – Владимир Владимирович Скрябин. Представительный, с большим лбом, пристальным взглядом, кирпичного цвета лицом и почти всегда с трубкой, на конце которой – голова черта со вспыхивающими красными глазами. Беловол – первый заместитель. Есть и еще один – Илья Миронович Кострубов, офицер, служивший в войске польском, высокий красивый брюнет с правильными чертами лица. Кто будет заниматься нашими вопросами? Это беспокоило, но недолго: наши дела остались в ведении Беловола.

На заседаниях горисполкома по-прежнему докладываю наши вопросы и предложения, иногда присутствую при рассмотрении и других дел. Скрябин быстро схватывает суть и не дает говорить лишнее. Замечания и возражения, в том числе и к своим предложениям, слушает внимательно и спокойно, иногда соглашается, иногда – нет, иногда предлагает обсудить, иногда – отложить решение. На слабо подготовленные вопросы, необоснованные предложения и нелепые высказывания (сколько их пришлось слышать!) отвечает насмешливыми репликами, порой резкими и язвительными. В приемной в ожидании своей очереди сидят приглашенные, и видно, что некоторые из них волнуются. Ко мне Скрябин вначале присматривался, но вскоре я почувствовал, что он относится ко мне доброжелательно и почему-то часто, когда я говорю, улыбается.

С Беловолом и Скрябиным работалось легко. Кострубов в присутствии начальства держал себя скромно, с подчиненными – развязно, со мной – осторожно. Было заметно, что он часто рисуется, как Орехов в нашем институте.

По работе и в исполкоме встречался с Черняковой, уже как со старой знакомой, и говорили мы не только о деле, но и о том, о сем. Наладились контакты с пожарной инспекцией и симпатичным молодым лейтенантом МПВО.

Беловол, узнав, что уже есть положение о главном архитекторе города, заходил с ним познакомиться. В другой раз, возвращая положение, он меня задержал.

– Идите к нам главным архитектором.

Я отказался, сославшись на положение: требуется стаж проектной работы не менее пяти лет.