Конспирология

На несколько месяцев после 11 сентября 2001 года мир замер в ожидании начала глобальной войны. В этот начальный период должно было проясниться главное: имеем ли мы дело с чем-то реальным и реально ужасным, с первым аккордом нового драматического витка всемирной истории, или это просто очередная (хотя и грандиозная по масштабам) манипуляция, постановка, подделка?

Кровавая инсценировка

Сегодня, спустя год, с полной уверенностью можно сказать, что финальная битва не состоялась. Весь ход дальнейших событий — американская операция в Афганистане, поражение талибов и т. д., — показал, что трагедия в Нью-Йорке была не началом войны «бедного юга» против «богатого севера», но чем-то совершено иным. В чем же состоял смысл такой кровавой инсценировки?

Начнем с предполагаемых авторов терактов — Бин-Ладана и представителей радикального ислама. С самого начала и он сам и весь спектр радикального исламизма, которому была инкриминирована вина за произошедшее, вызывали множество вопрос. Дело в том, что радикальный исламизм, влючая «Аль-Каеду» Бин Ладена, был ничем иным, как послушным инструментом геополитических операций США и стран НАТО в исламском мире, и особенно в Афганистане — инструментом, созданным и оснащенный для отстаивания американских интересов: противодействия влиянию СССР и исламских режимов социалистической ориентации. Сети исламистов арабского мира, Пакистана и Афганистана не просто курировались США, но создавались и развивались именно как ответвление системы ЦРУ, что объясняет и финансовую поддержку, и свободные визы во все европейские страны и США, и боевую подготовку и оснащение (это дело рук американских инструкторов). Режим талибов, поддерживаемый дружественным США, Пакистаном и признанной верным союзником США на Ближнем Востоке Саудовской Аравией, особенных нареканий со стороны США никогда не вызывал: напротив, он был очень полезен для создания напряжения в Центральной Азии, постоянно держа в напряжении Россию и Иран, которые, по очевидной геополитической логике, поддерживали совместно антиталибский «Северный Альянс». Трудно себе представить, что полностью подконтрольная США политико-террористическая структура столь резко поменяла ориентацию и бросила вызов своему хозяину, которому она обязана всем — деньгами, оружием, политической поддержкой.

Конечно, радикальный исламизм существует и имеет некоторое распространение в исламском мире. Но его геополитический масштаб довольно ограничен. Это не более, чем настроение и ориентация, но никак не консолидированная и организованная структура. В большинстве исламских стран организации радикальных исламистов вообще находятся на нелегальном положении. Более того, эти группировки довольно разобщены и рассеяны. Внутренним потенциалом для организации обладают только те из них, которые опираются на конкретный и довольно устойчивый политический режим. Такой случай мы видим лишь в шиитской версии исламизма — ливанской «Хезболла», которая содержится за счет Ирана, но шиитская ориентация резко сокращает потенциал влияния этой группы в исламском мире.

Большинство радикально исламистских групп придерживаются суннизма. Религиозно они вдохновляются учением саудовских ваххабитов, египетских «братьев-мусульман» (запрещены в Египте и большинстве арабских стран), крайних пакистанских сект — таких как «Таблиг», давших начало афганскому движению «Талибан». Но геополитически эти структуры не имеют консолидированных интересов в континентальном, а тем более планетарном масштабе. Более того, страны с наиболее радикальными суннитскими религиозными режимами, теоретически способными служить для террористов некоторой опорой, являются в политическом плане ближайшими союзниками США, их региональными сателлитами в стратегическом смысле. Дееспособность же этих групп проявляется только тогда, когда в дело вступает дополнительный организационный, военный и финансовый ресурс — ресурс спецслужб Запада (в первую очередь, Англии и США).

Таким образом, радикальный исламизм представляет собой весьма локальное явление, маргинальное не только в общечеловеческом масштабе или, уже, в масштабе «бедного юга», но и в самом исламе, где они занимают довольно периферийное место.