Константа связи

— Ну и? — не выдержал паузы Вадим.

— А то «и», что если ты уцелеешь, во что я мало верю, и если ты принесешь мне хоть какое-то свидетельство того, что Бая нет, считай, мы тебе будем очень обязаны и благодарны.

— А где его искать? Раз уж вы заинтересованы, то, может, подскажете? Хоть наметку дайте.

— Там, где смерть, там и ищи. На вот. — Дядя Сеня взял в руки конверт, который лежал рядом с ним на стуле, и положил его перед Малаховым.

«Что-то за последний месяц мне надавали пакетов с фотографиями больше, чем за предыдущие десять лет», — подумал Вадим, беря в руки конверт. Он открыл его и извлек несколько фотографий. На них были только мертвецы.

— Вот такое остается от человека после встречи с твоим Байкаловым, — хриплее, чем обычно, сказал дядя Сеня. — Считай, что это его автограф. Вот по таким следам и ищи его.

Мертвецы на фото были очень похожи друг на друга — словно мумии или умершие в страшной жаре трупы. Как будто из них высосали все соки.

— Это как же такое возможно? — Вадим положил фотографии обратно в конверт и вернул Сене.

— Вот у него и спросишь. Будет у тебя два вопроса вместо одного. И обещаю — мои люди тебя теперь не тронут. Ни один, кто хотя бы краем уха слышал обо мне. Завтра выходи. Шипу скажу, чтобы не копался, как он обычно копается.

Поняв, что и эта аудиенция окончена, Вадим вернулся за свой стол.

— Ну что, завтра с утра на «Янтарь», — скорее сообщил, чем спросил он у Шипа.

— Ну, давай, только надо собраться. Давай сейчас вот пообедаем, по маленькой дернем и пойдем собираться, да? — Шип не хотел никуда и никогда идти.

— А может, пойдем собираться, а потом будем пьянствовать? — вложив в голос максимум металла, произнес Вадим, зная, чем кончается у Шипа «по маленькой».

Глава двенадцатая

Плоти — плоть, духу — дух,
Плоти — хлеб, духу — весть,
Плоти — червь, духу — вздох,
Семь венцов, семь небес.

Плачь же, плоть! — Завтра прах!
Дух, не плачь! — Славься, дух!
Нынче — раб, завтра — царь
Всем семи — небесам.

9 мая 1918

Марина Цветаева

С грохотом распахнулась входная дверь, и в бар ворвался человек с автоматом в руках.

— Прорыв в ста метрах отсюда! — истерично закричал он и немедленно выбежал наружу.

Все, кто находился в помещении, немедленно ринулись на выход, подхватывая оружие. Тяжело вздохнул Циркуль, вытащил из-под стойки древний ШКАС, взвалил его на плечо и, прихватив коробку патронов в рассыпной ленте, вышел вслед за всеми. Только дядя Сеня остался недвижим в глубине зала.

— Что там? — Вадим остановил рванувшегося за всеми Шипа.

— Прорыв! Это значит, из Зоны всякая мразь к нам лезет. Не остановить — всем конец. Тут уже не до других дел.

Вадим понял, что и вправду происходит нечто нехорошее, когда, уже на улице, увидел, как все обитатели поселка с оружием бегут в одну сторону. Народ спешил к развалинам строения, видимо, когда-то служившего гаражом для грузовиков или другой тяжелой техники. Люди заняли оборону напротив этих руин. На полуразвалившихся кирпичных стенах чудом держались проржавевшие железные ворота, запертые на висячий замок.

Обороняющиеся стали полукольцом у того места, где должен произойти этот самый прорыв. Полуразвалившаяся стена старого гаража отсюда, с позиции, где стоял Малахов, казалась нематериальной, словно видел он ее сквозь марево нагретого воздуха.

— Сейчас полезут, видишь, проход формируется? — прошептал за спиной Шип. — Готовься.

— Да чего бояться? Объясни, ну, пролезет мутант, это что, проблема? Да его с полпинка завалить и спать дальше. — Малахову непонятен был такой ажиотаж вокруг вероятного прорыва из Зоны. — Вон посмотри, человек полтораста, все с оружием. Кабанов боитесь, или кто там должен появиться?

— Кабаны — игрушки, — мрачно изрек Шип. — Даже кровосос — ерунда. Вот если бюреры рванутся… Тут непонятно еще, кто стрелять будет и чем все кончится.

Не успел сталкер окончить фразу, как неустойчивое марево лопнуло, разорвав пространство, и из разлома стены в гараже ринулась стая слепых собак. Они неслись, как лемминги, под которыми и земли не видно, выливаясь потоком из Зоны. Застучали «калаши», брызгами полетела в стороны черная собачья кровь. Собаки, встретив сопротивление людей, как по команде изменили тактику, словно ими кто-то управлял. Они, появившись из распластанного воздушного марева, сразу же растекались в стороны, стараясь прорваться к флангам обороны. И им это удавалось.

Перенося огонь на фланги, людям пришлось ослабить его в середине, а лавина собак росла, теперь как трезубец наседая и в центре, и по флангам. Несмотря на шквальный огонь, стая наседала и сокращала расстояние между авангардом прорыва и обороняющимися людьми. Вот в самом центре в смертельном броске одна из собак вырвалась вперед и в прыжке нацелилась клыками прямо на горло одного из оборонявшихся.