Константа связи

Вышли они из Агропрома через два часа. Порывистый ветер бросал в лицо охапки желтой листвы, пытаясь сбить их с пути. Один раз Шип неудачно кинул гайку, и она, попав на «трамплин», не полетела дальше по высокой дуге, а развернулась и больно ударила Вадима в колено. День с самого начала не задался. Не доверяя больше сталкеру, Вадим полностью сосредоточился на дороге, растворился в окружающем мире, стараясь не только видеть чавкающую грязь, лес и черное небо впереди, но и слиться с Зоной всеми чувствами и мыслями. Когда Малахов решил, что пора бросить гайку в направлении подозрительно зеленого пучка травы, и вспомнил о сталкере, то заметил, что тот уже давно что-то рассказывает.

— А вообще странный он человек, этот врач, не понимаю я его. — Шип не мог идти молча, даже если его никто не слушал. — Откуда взялся в Зоне, никто не знает, живет в лесу сам, еще бы вообще на болото перебрался. Лечит кого ни попадя. Так же нельзя. А вдруг его пациент возьмет и сожрет?

— А откуда он взялся, этот врач? Местный или как ты, с Щербаковской, со скальпелем выпал? — заинтересовался Малахов.

— Я же и говорю — никто не знает. Он тут вроде еще до периметра был. А как появился — никто не знает. Тогда же ооновцы, как периметр сделали, всех из Зоны выгнали, кто вернулся, кто пропал, а этот как был, так и есть. Странный он, точно. Да и вообще — не люблю я это место. Отдадим ребенка и пойдем, да?

Дорога шла уже через лес. Шип постоянно зыркал по сторонам, но ничего опасного не находил. В итоге за три часа удалось добраться до опушки леса, где, по словам Шипа, обитал странный врач.

Видно было, что дом врача построен давно. Может, это было жилище лесника, а может, какой-то охотничий домик для партийных бонз времен СССР, когда леса были полны настоящего зверья. Сруб пятистенка из добротного бруса, подсобки, забор из крашеных досок и легкий дымок из трубы вызвал у Малахова легкую тоску по простой сельской жизни. Будто нет Зоны, нет чудовищ в лесу, не трещит дозиметр время от времени, напоминая о том, что здесь случилось много лет назад.

— Хозяин! Дома? — проорал сталкер, открыв калитку рядом с плотно закрытыми воротами.

Никто не ответил.

— Пошли, все в порядке, — сказал Шип и шагнул во двор, придерживая калитку.

— А не ответили же? Чего кричал?

— Если бы хозяина не было дома, его зверюга бы такое устроила. Сразу б все стало ясно.

— Собака?

— Ну, на собаку она мало похожа. Доктор говорит, это у него шиншилла. Говорят, редкого окраса.

Вадим напрягся. Шип поднялся на невысокий порог и постучал в дверь. Через мгновение дверь открылась, и на порог вышел Тимур Рымжанов.

— Привет, доктор, вот знакомься. Это со мной, — представил Шип Малахова, сделав церемонное движение рукой.

— Меня Вадим зовут, — представился Малахов. Только на мгновение на его лице промелькнула тень улыбки.

— Я врач местный, — ответил Тимур бесстрастно, как на приеме в участковой больнице. — С чем пришли? Болеете?

Рымжанов почти не изменился. Только в его длинной прическе появилась одна седая прядь, и голос стал чуть жестче. И одежда на нем была совсем не такая, какую он предпочитал раньше. Не было ни кожаной жилетки, не берцев с армированными металлом носками. На Тимуре висел балахон из грубой ткани, который почти скрывал его спортивную фигуру. И еще Вадим заметил, что взгляд у его друга стал совсем другим, словно в глазах поселилась бездна.

— Да вот, завалили кровососиху, а она с дитем. Вадим не дал его прибить, зря, конечно. Но и не носиться же с ним? Он же жрать хочет, сиську просит. А как вымахает потом, куда его? Я вот подумал, что тебе для опытов, может, пригодится.

Тимур молча взял из рук Вадима запеленатого ребенка и пошел внутрь дома. На пороге бросил через плечо:

— Не топчитесь тут, заходите, сегодня тут ночевать будете.

— Так нам идти надо дальше, — встревожился Шип.

— Нельзя дальше сегодня. Опасно, — отрезал Рымжанов. — У меня переночуете, места всем хватит.

— Вот как, — печально произнес Шип. — Ну, тогда конечно. А шиншилла твоя наши ботинки не пометит?

— А ты не дразни ее, — ответил доктор.

Сталкер покорно вошел в дом следом за Тимуром, за ними Малахов, оглянувшись на пороге. В большой комнате Тимур уже укладывал ребенка в люльку, подвешенную к потолку. Люлька была совершенно новая, словно ее только что сделали из свежих сосновых досок, аккуратно ошкуренных. Боковины были покрыты незамысловатым резным узором.

— Ты что, заранее готовился? — удивился Шип.

— Конечно. Пришлось бюрерам люльку заказать, — ответил врач. — Я же знал, что вы ко мне идете.

— Откуда? — тут уже не выдержал Малахов.

— Ну, считай, кровососы и сказали, — совершенно серьезно ответил Тимур. — Сейчас я его покормлю, а то чувствую, он у вас неправильно питался. Но хорошо, хоть не голодал. Вы пока устраивайтесь, обедать будем.