Константа

— Я за безопасность. — Перекинув темную прядь за плечо, отозвалась Таня, глядя в ровное лицо Кости, все так же смотрящего на пепел. — Нашу безопасность. Стоит повременить с прямой атакой и поддерживаю позицию Аркаши — ни один круг не работает чисто, но готовиться нужно сейчас и с вашего одобрения, мы начнем. Я приятельствую с Воскресенской, она финик по линии их синяков, замужем за Мстиславским и при этом состоит в любовной связи с их центумом, Прохоровым. Он тоже в браке, от жены трое детей. Семьи не знают о неверности своих супругов. Не один круг не работает чисто, думаю, я знаю способ, как получить информацию, которая подсобит нам в некоторых вопросах.

— Саня.

Кронпринц долго смотрел на брата и вот чувствовалось, что между ними идет диалог, где Аркаше крайне не хочется, чтобы Саня, взгляд которого постоянно стопорился на последствиях аварии, произнес то, что было в его вгляде. Аркаша прикрыл глаза, сдерживаясь, когда Саня, неслышно хмыкнув, ровно произнес то, что впервые за все звучащие здесь реплики остро срезонировало внутри у меня, старающейся не вдыхать глубоко больничные запахи, и все-таки отвести взгляд от едва не погибшего кронпринца. Убеждая, старательно убеждая себя, что все эти люди, они старше, они с опытом, они говорят разумные вещи, но Саня, глядящий на брата на больничный койке, произнес именно то, что несмотря на все доводы разума пело в холоде идущему по венам вместе с больничными запахами:

— Да разъебать их нахуй. Всех. И Жихарева и Суханова и Мстиславских, если так пекутся о нем и соберутся счет выставлять за свою крысу.

— Женя. — Голос Кости ровный и без эмоций. Светло-карие глаза все так же в пепел на колене. Прозвучало естественно, так, будто не впервые, будто давно дано право. Естественное и полное.

Сбой в учащенном дотоле сердцебиении, краткий перехват дыхания от полного разноса в мыслях.

— Смелее, — едва-едва слышный шепот Тани, незаметно поведшей ногой, едва ощутимо касаясь моего бедра своим.

Я смотрела в напряженный профиль Аркаши, пока они спокойно ожидали. Так же естественно, как Костей было произнесено мое имя сейчас.

— Воздержусь. — Одно слово с моих губ, прозвучавшее внезапно глухо.

Константин Юрьевич, взяв бутылку минералки с тумбочки, налил немного воды в крышку и коснулся тлеющим концом сигареты воды. Краткое шипение, а его взгляд долго и неотрывно в помутневшую воду.

— Трое за временное отсутствие действий, двое за сокрытие военных действий, но, хотя бы, за подготовку к ним, один за нанесение ответа и один воздержался. — Костя выглядел совершенно спокойным отставляя крышку стаканчика кофе на тумбочку. Медленно, очень-очень медленно протяжно выдохнул и поднял взгляд, неторопливо обводя одно лицо за другим обжигающим вскипающей злостью взглядом. — Политика это хорошо, — чуть задержался на Кирилле, отвечающим ему проступающим напряжении в обманчивой арктической стуже глаз, — но война иногда необходима. — Улыбнулся уголком губ, склоняя голову немного набок и глядя на Зелимхана, заметно сжавшего челюсть, — сегодня они режут мальчишке тормоза, завтра начнут резать нам глотки. — Плавленое злостью золото впилось в профиль Аркаши, мгновением раньше посмотревшего на родного брата, мрачно глядящего в стену напротив, когда в ровном глубоком голосе капо ди капи раздался свист кнута, — о себе не думаете, так подумайте друг о друге. Голосования будут идти до тех пор, пока я не буду уверен, что всех вас беспокоит только одно, и смысл в голосованиях отпадет. Если что, я устаю этого ждать. — Мимоходом по своим первым безмолвным секретарям, разом, не сговариваясь, опустившими взгляды в пол. И вновь на прикрывшего глаза Кира, едва заметно сглотнувшего и обратившего взгляд на Костю, понизившего голос и едва не выцедившего, — есть на что похороны организовать? Может, денег дать, которые политика временного нейтралитета сохраняет? На его похороны, — кивок в сторону Аркаши тяжело глядящего в сторону, — на его, — в сторону Сани, опершегося локтями о колени и опустившего голову, — голос спокойный, но в нем невербальный удар наотмашь, — и на мои? — Повернул голову в сторону Зели и поинтересовался, — что бы тебе сказал Ахмад Муратович, Зелимхан? Гордился бы он твоим бездействием, когда молодого парня двадцати четырех лет едва не убили двое отморозков в два раза его старше? Едва не убили за то, что он отказался предавать. Меня. Тебя. Всех нас. Что бы на это сказал твой род? Соблюдать спокойствие и политику? Сделать вид, что ничего не поняли и по тихому начать подготовку к ответному удару?

— Война. — Произнес Зелимхан, поднимая на него глаза.

— Второй правильный ответ за все голосование. — Улыбнулся уголком губ, едва заметно качнув головой в сторону Сани и отводя глаза в которых отблесками янтаря заиграла звериная ярость. На мгновение прикрыл их и произнес уже гораздо спокойнее:

— Татьяна и Лизавета, при продаже холдинга, насколько я помню, от нашей стороны шли дропы, когда как со стороны неосторожных Мстилавских реальные фамилии. Что необходимо делать в таком случае?