Константин Киба. Дилогия (СИ)

Заместитель директора облокачивается на кресло, трет виски. Еще час задает всякие проверочные вопросы из разряда во сколько, зачем, почему и как взаимосвязано. Я вижу практически все его уловки, подготовившись к ним заранее. На некоторые вопросы ответить не получается, приходится отказываться, и этим я все равно навлекаю на себя некоторые подозрения. Но заместитель директора, видимо, приходит к выводу, что я говорю правду, скрывая лишь какие-то части истории.

— Хорошо, Константин. Сделаем вид, что мы поверили друг другу. Давай я скажу прямо. Я не понимаю с тобой многое, правда. Предполагаю, что ты из Велтешафт и они решили как-то… поменять свои методы. А может и нет. Но пока я в этом не разобрался, давай жить дружно. Не лезь в мои дела, я не буду в твои. Ты ищешь пазл, я его ищу. Могу сказать, что за информацию о них в следующий раз щедро тебе заплачу. Намного щедрее, чем твои наниматели.

— А могли бы просто исключить меня, — развожу руками.

— Глупости, — тяжело улыбается зам. — Из школы невозможно исключить. И я не настолько невежественен, чтобы держать таких, как ты, подальше от себя. Держи друзей близко, а…

— Врагов еще ближе, — дополняю я директора.

Он кивает в ответ, тяжело улыбается:

— Тебе тут Валера привет передает.

— Валера? Тот доктор, что меня в лесу держал? Вы его не убили?

— Нет, конечно. Жестокий ты, Константин. Да и непрактично это. Он очень хороший зельевар.

— И зачем вы мне это говорите?

— Хочу, чтобы ты знал, что в Исталах ценят своих людей. Мы не фанатики Джуны, режущие себе животы за любые провинности, не надменные Новусы и уж тем более не самовлюбленные Вальты, которые давно не видят дальше своего позолоченного носа. Исталы всегда держат свои слова, всегда защищают своих. У нас есть такие зелья, по сравнению с которыми зелья из школьных автоматах покажутся водой.

Ого, а вот и самореклама.

— Вы меня вербуете?

— Ни в коем случае, Константин, — отмахивается зам. — Зачем мне нужен настолько непредсказуемый человек с совершенно непонятной историей. Просто, если вдруг ты захочешь все рассказать, поделиться или может… выразить свою преданность Исталам, то… ты всегда можешь на меня рассчитывать. Я человек надежный и благодарный. Но не за просто так. Дай мне соломинку, за которую я смогу потянуть, чтобы понять… что ты за фактор риска. Можешь начать с Элеоноры и рассказать что-нибудь о ней. Последнее время она тобой очень заинтересована и зачем-то привлекает к этому мое внимание. Трюк с жвачкой на камере мне показался слишком провокационным.

Заместитель директора встает, подходит к стойке, наливает себе коньяк, делает маленький глоток. Я же встаю:

— Разрешите идти, заместитель директора? Я подумаю по поводу ваших слов.

Делает глоток:

— Ясно. Хорошо, ты свободен, Константин.

* * *

Спускаюсь на первый этаж. Коридоры пустынны. Все на занятиях. Я прихожу ближе к одиннадцати. Понедельник у нас Элеонора. Снова рассказывает о теории суммы. Стучусь, открываю дверь:

— Извиняюсь за опоздание. Заместитель директора меня, — замираю с полуоткрытой дверью, — задержал…

Элеонора в своем белом латексе стоит над лежащим навзничь Кевином. Его голова прямо между ее ног. Тело его облеплено материалом, похожим на жвачку. Он еле-еле двигается, шипит что-то нечленораздельное.

Элеонора с безразличным лицом надувает пузырь. Он соскальзывает с ее губ, медленно стремится к лицу Кевина. Так он и сдохнуть может.

Многие ученики сидят, делая вид, что ничего не видят. Кто-то скромно возмущается беспределом. Веснушчатый кричит про то, что так делать нельзя, ведь Кевин умрет. Замечаю нескольких, записывающих происходящее на телефон.

ВЖИИИИИИИИХХХХ!

Кунай из рукава устремляется в пузырь. Слава Шииле, что он не сильно усилен и легко лопается. Нить сжимается и кунай возвращаетсяя обратно в рукав.

Становится тихо, на меня уставились. Запоминаю тех, кто записывает видео. Спрашиваю:

— Учитель Элеонора, прошу прощения, но у вас тут беспредел. Моего хорошего друга пытаются убить прямо на уроке.

Элеонора ядовито улыбается, с места не сдвигается:

— А-а-а, это же наша звезда. Константин Киба собственной персоной вламывается с ноги на занятия, не разобравшись, что происходит, верно?

Кевин бессмысленно вырывается, рычит мне, прищурив один глаз:

— Практическое занятие. Только почему-то…

Элеонора наступает Кевину шпилькой на грудь, тот пучит глаза, скрежещет зубами.

— Тихо, Кевин. Твоя задача сконцентрироваться на выработке адреналина и попробовать освободиться. Ты же хочешь пробудиться? Я делаю тебе одолжение. В твоем возрасте это единственная возможность.

Обращаю внимание, что Лики нет. Она сейчас должна заниматься арендой помещения для Клуба. Подхожу ближе, склоняюсь над Кевином:

— Тебе нормально?

— О-о-о… бл… я…

Выпрямляюсь, пожимаю плечами:

— Похоже, ему не очень.

— О, Константин, это во имя его же блага. Сядь на место.

Ну и школа. Нет, я, конечно, уже понял, из-за чего происходит пробуждение, но в данном случае чувствую запах дерьма. Больно грязно и прямолинейно.