Константин Коровин вспоминает…

А сам художник, очевидно в минуту обострения отношений с женой, на обрывке листочка бумаги записал 1 июня 1910 года: «…она подрывает всю нравственную основу человека. Все ложь, обман, насилие, приставанье, прочие свойства «…» Усталость, позы, лень, невнимание и презрение даже к делу - во всем, [чем] я занят» (не издано; хранится в Отделе рукописей ГТГ). Дочь В. А. Серова Ольга Валентиновна, касаясь дружеских отношений, связывавших Коровина и ее отца, вспоминает: «Иногда Коровин приходил к нам почему-то с черного хода. Жил он близко от нас и вызывал папу на лестницу. Там они обсуждали семейные конфликты Коровина» ( Серова О. Воспоминания о моем отце Валентине Александровиче Серове. М.; Л., 1947. С. 64).

В. Ф. Булгаков, посетивший Коровина в 1937 году, услышал от него следующую реплику в адрес Анны Яковлевны, ставшей уже «сумрачной пожилой женщиной»: «Ах, она ничего не понимает! - воскликнул он. - Я одинок. Поймите: я - одинок!» Далее Булгаков передает: «И он рассказал, что лучшим его другом является черный фокстерьер Боби…» ( Булгаков Валентин . Встречи с художниками. Л., 1969. С. 192, 197). Если тяжело и одиноко было Коровину, то и Анне Яковлевне приходилось трудно. В дневнике В. В. Переплетчикова от 7 сентября 1902 года имеется такая запись: «Живет Костя [Коровин] одиноко, есть у него подруга Анна Яковлевна, любит она его до самозабвения, переносит все его чудачества и капризы» (не издано; хранится в ЦГАЛИ). По-своему любившая мужа и сына А. Я. Коровина приняла на себя заботы по дому и семье. Б. П. Вышеславцев, наблюдавший ее в трудные 1919-1920 годы, свидетельствует: «С поразительным мужеством и самоотвержением она отстаивала от всех нападений судьбы своих близких, мужа и сына «…» Каждая трапеза требовала обдумывания, выменивания, выпрашивания. И нужно сознаться, что эти тяготы никогда не возлагались на Константина Алексеевича «…» Написанные художником прекрасные розы достаются публике, шипы остаются дома» ( Вышеславцев Б. П. К. А. Коровин. Рукопись // Не издано; находится в США). Следует заметить, что ни в одном из мемуарных очерков Коровин не упомянул Анну Яковлевну и не известно ни одного ее портрета.

( обратно)

364

Некая таинственность, которой Коровин сопровождает свой рассказ о выезде за границу, представляется лишенной оснований. О выезде знали его знакомые; см., например, воспоминания Е. А. Кацмана в изд.: Константин Коровин. С. 456-457. Более того, о предстоящем отъезде извещалось в печати: «Академик К. А. Коровин получил официальное приглашение от дирекции парижской „Гранд Опера“ занять место постоянного художника-декоратора и в течение ближайших дней уезжает в Париж» (Театр // Еженедельник государственных академических театров в Петрограде. Пг., 1923. № 5. 30 октября. С. 25). То было последнее сообщение о Коровине, появившееся во время его пребывания на Родине.

( обратно)

365

Максим Алексеевич Пешков (1897-1934) увлекался живописью. Во время упоминаемого Коровиным посещения Горького ему довелось увидеть некоторые работы сына писателя, и он высказал о них свое мнение. Об этом в конце сентября 1923 года Горький уведомлял Е. П. Пешкову: «…могу сообщить нечто очень приятное: был здесь известный Константин Коровин, смотрел рисунки Максима и отозвался о них восторженно, находя у Максима крупный и оригинальный талант. Коровину я лично не очень верю, хотя в искренности его суждения и не сомневаюсь. Раза три он говорил со мною, горячо убеждая меня „толкать“ М[аксима] на путь художника. Но М[аксим] и сам, возбужденный похвалами крупного мастера, взялся за работу и, действительно, написал превосходную вещь» (Архив А. М. Горького. Т. 9: Письма к Е. П. Пешковой. 1906-1932. М., 1966. С. 227-228). В комментариях, подготовленных Е. П. Пешковой (с. 395), указывается: «А. М. Горький высоко ценил творчество художника К. А. Коровина. Когда Е. П. Пешкова и Н. А. Пешкова ехали за границу в 1935 году и должны были побывать в Париже, Алексей Максимович просил приобрести один из этюдов Коровина, посвященных ночному Парижу, что и было сделано. Этот этюд был подарен Алексеем Максимовичем Н. А. Пешковой». В. М. Ходасевич, близко знавшая Горького, пишет: «Часто Алексей Максимович вспоминал произведения любимых русских художников», - и в их числе наряду с Серовым, Рябушкиным, Суриковым, Врубелем, Левитаном она называет Коровина. И далее: «Он очень высоко их ценил и подробно помнил их произведения» (Горький и художники. Воспоминания, переписка, статьи. М., 1964. С. 68).

( обратно)

366

Надежда Алексеевна Пешкова (1901-1971).

( обратно)

367

Петр Петрович Крючков (1889-1938).

( обратно)

368

Лишь одно из прочитанных Горьким произведений - последнее - называется так, как его именует Коровин; первые два озаглавлены «Рассказ о безответной любви» и «Паук» (из цикла «Заметки из дневника. Воспоминания»).

( обратно)

369