Константин Циолковский. Будущее земли и человечества

Произвести несчастного значит сделать величайшее зло невинной душе, равное примерно убийству или еще хуже. Так пускай же его не будет. Пусть общество, не препятствуя бракам, решительно воспротивится неудачному деторождению. Не преступник виноват в своих злодеяниях, не несчастный — причина своих горестей, а то общество, которое допустило в своей среде жалкое потомство. Поэтому неодобренное деторождение — ужасное преступление против людей, родителей и невинной души. Все общества, в особенности высшие, зорко следят за благоприятным деторождением. Насколько они и сами просвещенные родители мешают произведению слабых особей, настолько они всячески способствуют многочисленному и здоровому деторождению. Право родить не должно быть предоставлено мне, но обществу, на которое и ложатся все последствия. Самая же большая ответственность общества и родителей — по отношению к самому неудачнику, который неизвестно за что обречен на мучения. Его ужас, недовольство и горе невыносимы даже для посторонних и в особенности тяжки для родителей. Высшие общества дают больший процент рождений, чем низшие. Это очень способствует улучшению пород. То, что было самым высшим, таким образом распространяется до самого низа и наполняет его высшим элементом.

* * *

На Земле образуется два мира. Человечество разделяется на две части, ясно сознающие все совершающееся. Один мир, сначала очень малочисленный, состоит из избранных. Они населяют общественные дома и дают описанную мною организацию. Другая часть — вне этой организации — живет той жизнью, которая ей доступна по нравственным ее свойствам. И она стремится туда, к счастливцам, и ясно сознает все прелести новой жизни, но не может устоять там, не может вынести тамошней жизни. Если кто и попадет туда по ошибке, будет вытолкнут или сам уйдет — не выдержит.

Памятник К. Э. Циолковскому в Москве

Вы мудрец, вы страстно желаете проникнуть в счастливый мир. Вы создаете его и понимаете его лучше, чем сами его обитатели, но из этого еще не следует, что вы для нового мира годны. Наоборот, кто-нибудь во многом ограничен и сейчас еще не думает о лучшем мире, не имеет даже о нем представления, не пылок, слаб и все-таки годится для него, потому что уживается в нем, не тяготится им, составляет маленький и полезный винтик нового строя. Хорошо золото, но для швейной машины или для локомотива не идет… Крохотный мир, созданный мыслящим человечеством, постепенно разрастается, усиленно размножается благодаря хорошим условиям жизни. Напротив, внешний мир, сознавая свою малую пригодность, удаляется все более и более, размножается сознательно или благодаря дурным условиям все слабее и слабее. Он понемногу вымирает, чтобы уступить место высшему. Но те уступившие, сошедшие со сцены, таинственным образом переселяются в новый мир и, таким образом содействуя созданию нового порядка, жертвуя как будто собою, делают в сущности все это для самих себя.

1916 г.

На берегу Вселенной. Воспоминания о К. Э. Циолковском

…Не только ум и не только науку ценил он больше всего на свете и питал к ним чувство величайшего уважения, но и душу человека. Однако это надо было разглядеть за многими наслоениями жизни, которые обычно скрывают суть вещей как в человеке, так и в неживой природе. Эти слои надо было поднять осторожно, бережно, безболезненно и благоговейно обнаружить то, что скрывалось под ними. Я многократно мог убедиться в том, какая чудесная, бесконечно добрая, благожелательная и незлобивая душа заключена в смертной оболочке этого замечательного человека. И я остро и ясно понял одну важную философскую истину: истинное величие человека — это прежде всего величие его духа. Он владел этим редчайшим качеством во всей его полноте и совершенстве.

Александр Чижевский

Жизнь К. Э. Циолковского с внешней стороны была очень проста: преподавание, работа над собственными идеями и небольшой отдых в виде прогулок пешком или на велосипеде. Ни богатства, столь важного для писателя, ни прихотливых случайностей, на которых можно было бы легко построить фабулу повести о нём, ни необыкновенных приключений — ничего этого в жизни Константина Эдуардовича как будто бы не было. Но были такие жестокие события, такие страшные случаи, такая трагическая обстановка, которым только взволнованный рассказ, верная передача без всяких ухищрений или выдумки придают многогранную жизнь, наполненную небывалой исключительностью.