Константин Великий

Он с удивлением узнал, что Минервина христианка, и пытался убедить ее, что это не только опасно, но и нелепо — придерживаться столь варварских обрядов: пить живую кровь и есть живую плоть. Таково было воздействие антихристианской пропаганды на Константина, как, впрочем, и на других. Люди мало знали об учении Христа кроме того, что это учение ложно и подрывает авторитет истинных богов.

Минервина была первой, кто попытался открыть Константину глаза. От нее он впервые услышал поразившее его своей простотой и величием заклинание:

Отче наш, сущий на небесах,
Да святится имя Твое.
Да приидет царствие Твое.
Да будет воля Твоя
И на земле, как на небесах.
Хлеб наш насущный дай нам на сей день.
И прости нам долги наши,
Как и мы прощаем должникам нашим.
И не введи нас во искушение,
Но избавь от лукавого…

Минервина впервые привела его в христианский храм, если так можно назвать одноэтажное здание в Дрепануме, бывшее когда-то складом. Константин, привыкший к величию храмов Юпитера, покровителя Рима, был удивлен скромностью убранства: ряды простых скамей, алтарь в виде стола, покрытого белой скатертью, на ней тарелка и графин вина, позади стола — крест и горящая свеча.

У основания креста он заметил табличку с греческими письменами: «Иисус Христос Теон Иос Сотер». Знаний Константина не хватило, чтобы понять все пять слов, и Минервина перевела ему: «Иисус Христос, Сын Божий, Спаситель».

После проповеди священник объявил, что сейчас будет причастие. Константин с волнением ждал того жуткого ритуала, о котором так много слышал: питие крови и поедание плоти. Но обряд был простым и красивым. В память о Сыне Божием, который отдал за них жизнь, люди делили хлеб и запивали его вином. Священник напомнил, что во время прощального ужина в Иерусалиме Иисус тоже пил вино со своими учениками, отсюда и пошел ритуал.

* * *

В тот день Константин впервые услышал от Минервины историю распятия Иисуса. Он впервые услышал о Понтии Пилате, прокураторе Иудеи, и о том, как он трижды отказывался предать Иисуса казни. И еще — о том, что именно первосвященники, пришедшие во главе толпы, уговорили Пилата отправить Христа на Голгофу.

Той ночью Константину снился странный сон. Будто он — цезарь Востока и приехал с инспекцией в подвластную ему Иудею. И вот рано утром, в шесть часов, к нему во дворец приходит толпа и приводит связанного Иисуса и требует его казнить.

— В чем вы обвиняете его? — спрашивает Константин.

— Он провозгласил себя царем, — отвечают ему.

Константин увел Иисуса во дворец и спросил его:

— Так ты царь иудейский? Тогда почему не разгонишь эту толпу и этих первосвященников?

— Царство Мое небесное. Оно не в этом мире. Но скоро придет земной царь и станет строить в Мою честь такие высокие храмы, чтобы дотянуться до царства Моего. И скоро он возомнит себя богом…

— И ты знаешь его имя? Кто этот царь? — спросил Константин.

— Ты, кесарь, — ответил Иисус.

Константин рассмеялся, вышел к толпе и сказал:

— Я не вижу на нем никакой вины. Он просто помутился рассудком.

Толпа закричала:

— Распни его!

— Нет, — ответил Константин, — с сегодняшнего дня я отменяю казнь на кресте.

И тут он проснулся.

Константину еще не раз будут сниться такие странные сны — с участием этого чуждого и загадочного бога. Константин хорошо их запомнит и потом перескажет Евсевию из Кесарии и Осию из Кордобы, двум священникам. Но оба знатока христианской веры сумеют растолковать не все его сны…

* * *

Все увиденное и услышанное в Дрепануме посеяло в душе Константина первые сомнения относительно его веры. Но пройдет немало времени, прежде чем ему приоткроется Истина.